style="font-size:15px;"> – Оплетохом, – сказал один из товарищей.
– Беззаконновахом, – прибавил другой.
– И неправдовахом, – заключил третий.
– Отдай, Хорь; право, отдай.
– Опять Хорь?.. Рожу растворожу, зубы на зубы помножу!
Семенов не стал более разговаривать. Несчастный отошел в сторону. Нигде не было для него приюта. Он вспомнил, что у него в парте есть горбушка с кашей. Семенов хотел позавтракать, но горбушки не оказалось. Раздраженный постоянными столкновениями с товарищами, он обратился к ним со словами:
– Господа, это подло, наконец!
– Что такое?
– Кто взял горбушку?
– С кашей? – отвечали ему насмешливо.
– Стибрили?
– Сбондили?
– Сляпсили?
– Сперли?
– Лафа, брат!
Все эти слова в переводе с бурсацкого на человеческий язык означали: украли, а лафа – лихо!
– Комедо! – раздался голос Тавли.
– Иду! – было ответом.
Семенов еще после обеда подслушал, что у Комеды с Тавлей состоялся странный спор на пари, и потому поспешил на голос Тавли, забыв о своей горбушке.
– Готово? – спросил Комедо.
– Есть! – отвечал Тавля и развязал узел, в котором оказалось шесть трехкопеечных булок.
– Сожрешь?
– Сказано.
Толпа любопытных обступила их. Комедо был парень лет девятнадцати, высокого роста, худощавый, с старообразным лицом, сгорбленный.
– Условия?
– Не стрескаешь – за булки деньги заплати, а стрескаешь – с меня двадцать копеек.
– Давай.
– Смотри, ничего не пить, пока не съешь.
Вместо ответа Комедо стал уплетать белый хлеб, который так редко едят бурсаки.
– Раз! – считали в толпе. – Два, три, четыре…
– Ну-ка пятую…
Комедо улыбнулся и съел пятую.
– Хоть на шестой-то подавись!
Комедо улыбнулся и съел шестую.
– Прорва! – говорил Тавля, отдавая двадцать копеек.
– Теперь и напиться можно, – сказал Комедо.
Когда он напился, его спрашивали:
– А еще можешь съесть что-нибудь?
– Хлеба с маслом съел бы.
Достали ломоть хлеба и масла достали.
– Ну-ка попробуй!
Он съел.
– А еще?
– Горбушку с кашей съел бы.
Добыли и горбушку. Его кормили из любопытства. Он съел и горбушку.
– Эка тварь!.. Куда это лезет в тебя, животина ты эдакая! Скот! Как ты не лопнешь, подлец?
– А что брюхо? – спросил кто-то.
– Тугое, – отвечал Комедо, тупо глядя на всех…
– Очень?
