смысле, что основная масса этих бесплотных теней лишена восприятия действительности, – я объясню позже, при более подробном и содержательном разговоре… Теперь же добавлю одно, очень важное для понимания реальности: проекционное время на плоскости и под сводом абсолютно отсутствует, и то, что у проекций называется временем, здесь истекает совсем по-другому. Здесь не нужны часы и минуты, но все измеряется пройденными столбами, движением… Например, корова мычит: я узнала об этом на семьдесят третьем столбе… Или: она родила теленка девять столбов назад… Или: мы встретимся с параллельным гуртом через тринадцать столбов… Почему так? Потому что не существует другого отсчета; солнце как таковое отсутствует, луны нет, свет и тьма сменяют, как я говорил, друг друга поочередно, но с разными интервалами, все это не похоже на то, что вы помните, или знаете, или можете предположить, словом, однообразия времени потустороннего мира здесь нет. Возраст полноценной скотины исчисляется пройденными кругами; к примеру, можно сказать: этой корове восемь кругов…
Телки, стараясь пока лишь настроиться на реальность происходящего с ними, не очень-то воспринимали услышанное, и только бурая, довольно угрюмая телка, осмыслив, кажется, речь Пастуха, спросила после длительной паузы:
– А сколько всего кругов, Пастух, проходит корова?
– Кругов – несчитано, каждая сущность идет бесконечно по этим самым кругам, предписанным ей великим законом, но с десятого принято говорить: этой корове бесконечно много кругов. Впрочем, с круга второго вы будете не говорить, а мычать, и возраст скотины мычанием выражается совсем по-другому.
– А что, Пастух, происходит после того, как мы переходим на следующий круг? Чувствуем ли мы себя такими, как здесь? – спросила Джума.
– Конечно же чувствуете, но более сложными, чем сейчас, хотя объяснить эту сложность я вам не могу, поскольку у вас в головах совсем мало сведений об окружающем порядке вещей.
– А на десятом и на бесконечном кругу?
– После десятого круга у вас появится ощущение, что вы присутствуете сразу на всех кругах, включая этот первый, телячий.
– Я, Пастух, – сказала светло-рыжая телка, – еще перед зеркалом задумалась о своем возрасте, значит, как я понимаю, возраст мой – один круг.
– Нет, – ответил Пастух, – возраст твой – это шесть столбов первого круга.
– А есть ли соответствие этому – там, в потустороннем, как вы его называете, мире?
– Нет, светло-рыжая, – ответил Пастух, – соответствия этому нет, поскольку в отображаемых тобою проекциях сущность едина и заключает в себя, предположим, тебя, корову, возрастом в шесть столбов первого круга, в, предположим, тридцать столбов какого-нибудь четвертого круга, а также в девяносто девять столбов бесконечно много кругов.
– А можно ли увидеть эти свои
