суровая ждёт вас зима,Как в далёкие сороковые.
Будто хочет природа сама
Совместить две судьбы фронтовые.
Поседеет тревожная даль,
Станет снег на полях розоватым.
Могут люди быть твёрже, чем сталь,
Если нужно спасти то, что свято.
Так уж вышло, отец и сынок —
Два солдата России, герои!
И одно ожерелье дорог
Вас связало судьбой фронтовою.
Возвращайся, милый
Возвращайся, милый, налеплю вареников,
Напеку оладьей – с клюквой на меду.
Приезжай с победой к празднику Сочельнику,
Я тебя, любимый, дни и ночи жду.
Возвращайся, милый, мы распилим брёвнышки,
Дров наколем жарких – баньку истопить.
Нас одарит нежным золоченьем солнышко,
Горлинки весною будут гнёзда вить.
Возвращайся, милый, извелась сердечком я,
Ночью выйду к звёздам, их прошу сиять
В поднебесном храме ласковыми свечками!
Пусть хранит любимых в битвах Божья Мать!
Возвращайся, милый, я закрою ставенки,
Будем мы всю ночку пировать вдвоём.
А потом устроим на неделю праздники,
Мы тебя с победой всей деревней ждём!
Как печальны ночки без любимого,
Снишься неизменно только ты.
Не милы ни зорьки,
Ни закат рубиновый,
О тебе далёком думы и мечты,
О тебе все думы и мечты.
Раненый ветеран
На эту мину наступил он, видно, сослепу,
После обстрела выбираясь из развалин.
И звёзды брызнули в глазах сверкнувшей россыпью —
Беду, выходит, очи всё же прозевали.
А по соседству пробивали стены «хаймарсы»,
И расцветали на домах «татуировки».
Блестели мины на щебёнке – нет, не каперсы! —
И жертвой грезили, как мышью мышеловки.
Он сделал шаг, не сознавая, по инерции,
Ещё не веря, что ходить уже не может.
Зачем здесь мины, запрещённые конвенцией?!
Зачем страдания и боль Ты создал, Боже?..
А на ноге теперь ни пяточки, ни пальчика…
Вразброс лежали – от бандеровцев «гостинцем».
И крыса вылезла из стылого подвальчика
И вгрызлась в то, что было некогда мизинцем.
Лежал старик, как древний дуб, грозою срубленный.
Шептал губами лишь одно – прошенье к Господу.
Культя кровила… кости край белел зазубренный…
И вся надежда оставалась лишь на госпиталь.
В младые годы он от фронта не увиливал,
Друзей погибших поминал и помнил лица.
Свой первый орден получил за взятье Киева
В ту Мировую, где хребет сломали фрицам.
Пришёл живой с войны, взрывной волной контуженный.
Но кто же знал, что вновь вскипит нацистов ярость!
Ему бы снова автомат и сил недюжинных —
Давить врагов, чтоб их и духу не осталось!
И он ползёт,
