экспансия «имперцев» поражает своим таким же ширпотребным уровнем, сравнимым с либеральным.
Ух, как я разношу всех! На душе приятнее становится, именно так, сбросив сегодня всю эту катавасию с «парохода современности», как выражались великие футуристы, есть шанс спасти русское искусство, литературу. Именно политизированность и чернуха ради чернухи – вот что зарывает в землю надежды на Возрождение… Да, дорогой читатель, твои глаза тебя не обманули – Возрождение, Ренессанс, как было в Италийских княжествах и прочих государствах, я сам верю в него, поклоняюсь ему. Я жалкий подмастерье в литературе, не сравним с Толстым и Достоевским, но я не просто так калякаю эти буквы на бумаге. Меня всего переполняет надежда – надежда на то, что эти строки, которые не есть образчики стиля и мысли, смогут задеть струны души какого-нибудь таланта, их читающего. Он вдохновится ими и создаст шедевр или шедевры, которые поднимут снова русскую культуру на общемировой, даже вселенский уровень, на зависть другим соседям по планете, причём зависть эта должна исходить не от зла, а от восхищения, что народ русский снова может явить на свет титанов.
Ты можешь подумать, читающий этот опус, который я даже не смею обозначить хоть каким-нибудь жанром, что я скатываюсь в банальный шовинизм, постоянно говоря о «русскости», но ты ошибёшься. Я люблю и ценю мировое искусство, я ратую за синтез лучшего из нашего прошлого и наиболее впечатляющего из других культур. В меня полетят камни за мои идеализм и оптимизм; начнут читать лекции о различиях в ментальности, которые несовместимы с нашим «великим духом», но я не хочу верить в это, слишком и далее, и глубже разделять человечество по всем фронтам. Я же вижу светлое будущее именно в объединении мира на равных основаниях; верующие назвали бы это раем на Земле, а левые – коммунизмом. Оба этих определения мне близки и очень даже симпатичны, я сам хочу увидеть подобную утопию в грядущем, но, боюсь, мне этого не суждено разглядеть – может, наши далёкие потомки и окажутся в подобном мире благоденствия и равенства.
Но перестанем же грезить о фантастичном, и так мои пространные и бессмысленные рассуждения всех утомили. Вернёмся в реальность, которая, несмотря на свою безликость, достойна всё же описания.
3
Итак, я иду к метро, смотрю Москву и думаю, что Москва – город грешников и безумцев, погрязших в болоте «роскоши» и «комфорта», притом названия эти появились не столько из-за настоящего богатства, способного вызвать трепет и восхищение обывателя, сколько выигрышным сравнением с другими городами и сёлами, раскиданными маленькими точками по карте нашей Родины. Да, пришлось повторить, чтобы восстановить собственную мысль.
Как ярки же рекламы на домах и баннерах! Сверкают ли огоньки перед входом в кафе или ресторан, зазывает ли броскими красками афиша, рябят ли перед глазами вывески магазинов и торговых центров – всё это придаёт городу ослепительность,
