внимание и на то, как близко прижимается ко мне Давид. Хотя тело, кажется, реагирует независимо от разума. И ему все очень даже нравится.
Но это все я отмечаю каким-то очень крохотным уголком сознания. Потому что все мысли сейчас заняты ребенком.
Давид отводит меня в палату, и я бросаюсь к дочери. Она уже в сознании. Но видно, что еще слаба. С капельницами, торчащими из руки. И глазами полными слез, которые при видя меня превращаются в бурный поток.
Прижимаю к себе и успокаиваю свою малышку. Ловлю на себе внимательный, задумчивый взгляд. Давид подпирает спиной дверь. Смотрит молча. Но так красноречиво, что мурашки по спине проползают. А в голове странные мысли. Так не смотрят на чужих, посторонних людей. Так смотрят…
Под наплывом чувств и эмоций губы сами размыкаются. И я уже готова признаться. Сказать, что Аня действительно его дочь. Сказать, как сильно я скучала. Сказать, как люблю его до сих пор. Признаться во всем. А потом будь что будет. Мозг в этот момент уходит на паузу. Оставляя сердце полновластным хозяином.
Но случайность спасает от роковой ошибки. Телефон, звонящий в его кармане, мое спасение. Давид достает аппарат. Мельком смотрит на экран. Морщится, едва заметно, и отвечает:
– Да, Милана. Слушаю. Что ты хотела?
А меня словно ледяной водой обливают. Милана – это ведь его жена. Столько лет прошло, но я помню это редкое имя и красивую девушку, что однажды встретила в клубе. В день моих рухнувших надежд.
Отворачиваюсь к дочке и больше на него не смотрю. Еще сильнее убеждаюсь в том, что все делаю правильно. Никакая мы не семья. Ведь у него есть другая. Настоящая. И он нам чужой.
Глава 10
Дочь наконец засыпает. А я выхожу наружу. Надо найти врача. Спросить, что это было. Почему мой ребенок потерял сознание. Спросить сколько мы должны за одноместную явно платную палату. И хватит ли у меня средств заплатить. Ведь до зарплаты еще далеко. Да и я пока всего лишь стажер. На скромный оклад, прописанный в договоре, много не разгуляешься.
Выхожу спиной. Тихонько прикрываю дверь и вздрагиваю. Тело упирается во что-то твердое. А вокруг уже разливается знакомый до боли аромат туалетной воды.
Хочется трусливо сбежать, но я решительно разворачиваюсь. Встречаюсь с пепельными глазами, выражение которых сейчас не читается. Но в то же время пробирает до дрожи.
Что он здесь делает? Почему еще не ушел? Я думала давно побежал к женушке. Не зря ведь она ему звонила. Злиться начинаю. Хотя не должна. Больше меня не должно волновать, где и с кем проводит свои ночи Давид.
– Что ты хотел? – надеюсь мой голос достаточно тверд.
А вот сердце предательски подводит. Никогда рядом с ним не могла оставаться спокойной. И холодная решимость в глазах Давида не самое сильное его оружие. Ведь стоило ему улыбнуться или позвать меня ласково, и все обиды отступали прочь. Оружие, которое он беспроигрышно использовал. Раньше.
– Хотел напомнить про твое обещание. Про тест для нашей дочери.
– Моей
