простыней, уютными и непритязательными объятиями летнего одеяла. Улетучился запах дерева и хвои, уступив место лаванде и хрусткому аромату свежепостиранных наволочек.
Эмма сладко потянулась и открыла глаза. Ее самый любимый сон. Сон, у которого нет начала и конца. Единственный, который до сих пор не превратился в кошмар. Тот, о котором она ничего не стала говорить врачу, сохранив нетронутым, недоступным для чужой оценки, как нечто сокровенное, ускользающее, хрупкое.
Кто к ней приходит? Только та Эмма из прошлого хорошо знала ответ. Это был ключ. Но только ей известно, от какой он двери. Никто другой не способен помочь. Вот бы вспомнить и ей, сегодняшней Эмме. Но как разбудить, достучаться, найти беглянку, как снова стать одним целым? Вот бы опять почувствовать себя как дома, узнать былую уверенность и спокойствие, спрятанные чувства, доступные теперь только там, во сне, за темной пеленой подсознания, и то на короткий миг. Как ей снова стать самой собой?
Она опять задумалась о том, чтобы вернуться в старый дом, в поселок Синяя Заводь, где жизнь перевернулась с ног на голову раз и навсегда. Найти ответы или тех, кто может их дать. Эмма уже почти решилась, но в ту же секунду ее настигла тревога. Кто этот человек… Настоящий ли он? Он любил ее? Если да, то почему не ищет? Может, он тоже погиб? Или просто бросил ее, отказался, забыл? А что, если его никогда не было? Если он всего лишь плод воображения, наивная женская фантазия о настоящей любви, чтобы совсем не сойти с ума.
Страх снова ворвался в сердце и наполнил его до краев, грозя устроить потоп.
Нет. Нельзя поддаваться. Дышать размеренно. Досчитать до десяти. Спокойно. Глубокий вдох. Медленный выдох. Не думать. Не пытаться вспомнить.
Кажется, полегчало.
В горле только совсем пересохло. Конечно, она ведь почти опустошила вечером бутылку игристого в одиночку.
Эмма потянула руку к тумбочке и случайно столкнула стакан с водой.
– Черт!
Все расплескалось, но хотя бы стакан не разбился. Она нехотя приподнялась, села в кровати и опустила ноги на пол, попав пятками прямо в прохладную лужу.
– Ну вот. Молодец. Освежиться не помешает. Зато теперь совсем проснулась, – сказала она вслух и оглядела комнату в поиске доказательств ее реальности.
Йоши заворочался где-то внизу под одеялом и недовольно заворчал.
Да. Она точно в своей квартире. Ночник на полу бросает некрасивые тени от изголовья кровати, стула и мягких игрушек на стены и потолок. Эмма ставит его туда, чтобы свет не бил в глаза, врач ведь вообще велела спать в полной темноте, но вряд ли врач жила одна в пустой квартире после гибели родных и всерьез понимала, о чем просит.
Пожалуй, она включит верхний свет. Совсем ненадолго. Эмма подняла с пола стакан и прошлепала босыми мокрыми стопами к выключателю у двери. Так-то лучше.
Три часа ночи. Она только сходит в туалет, попьет воды на кухне и ляжет обратно. А лужа? Плевать. Лужа сама высохнет к утру.
