есть о чем переживать. Пока мы тут ведем праздные разговоры, люди на Скифосе гибнут от рук псов Диктата. Каждая секунда промедления отнимает чью-то невинную жизнь.– И все же меня до сих пор терзают сомнения, – все не сдавался Ульрих. – Мы хотим отправиться в поход ради освобождения одного ничтожного мира, до которого нет дела даже самой Империи. Ту ли войну мы выбираем, братья?
– Маленький забытый мир… – произнес Бальтазар. – Ничего не напоминает? Например, наше Железное братство? Кто мы такие? Сборище изгнанников, от которых отвернулись все, кому мы верили, кому служили. Империя желает забыть о нас, желает избавиться от нас, но мы по-прежнему храним ей верность, ибо принесенные клятвы стоят выше всего остального. Мы отлучены от Церкви, объявлены еретиками. Нам не под силу овладеть мощью рун, но… это и не нужно. Коли мы отступники, то вправе отринуть плоть, дабы с помощью еретических техник заменить ее несокрушимым железом.
– И потому мы обязаны проявлять твердость, – заявил Ульрих. – Сталь крепче эмоций. Нам не следует поддаваться им.
– Мы стали железом не для того, чтобы ржаветь в крепости! – едва не зарычал Бальтазар. – Наши тела выкованы для битвы, и вот она – сама пришла к нам на порог! Скифос стоял у истоков Империи, мир заслуживает того, чтобы его спасли!
– Я пойду, – наконец принял решение Вильгельм. – Не смогу остаться в стороне, зная, что где-то там мой брат сражается в одиночестве. А что скажешь ты, Ульрих?
Рыцарь ответил долгим молчанием. На целую минуту в Железном зале воцарилась тишина, пока Ульрих наконец не произнес:
– Да будет так. Однако попомните мои слова: мы совершаем ошибку. Мудрый воин знает, когда нужно сражаться, а когда стоит остановиться. Гордыня же неизбежно ведет к гибели.
– Но ты пойдешь с нами? – переспросил Вильгельм.
– Пойду, – кивнул рыцарь. – Но не ради славы и почестей, а во имя сохранения нашего братства. Нет ничего хуже внутреннего раздора, и, видится мне, поход на Скифос стал неизбежным в тот момент, как брат Бальтазар преступил порог Железного зала.
– Спасибо тебе, Ульрих, – поблагодарил Бальтазар. – Пусть ты и не согласен с нашим решением, твой поступок делает тебе честь и дает полное право считаться одним из достойнейших рыцарей ордена.
– Надеюсь, ты тоже согласился на поход из лучших побуждений, а не во имя личных амбиций. Твоя перековка, вижу, завершена, а значит, теперь ты можешь претендовать на титул паладина, как и на членство в Железном совете. Готов ли ты поклясться перед братьями, что отправляешься в бой для защиты невинных, но не ради собственного возвышения?
Молниеносным движением Бальтазар сорвал со спины меч, и секунду казалось, что он обратит клинок против Ульриха, усомнившегося в его преданности. Однако вместо этого рыцарь приставил оружие к железному полу и опустился на колени.
– Я клянусь всем, что осталось от меня, – своей душой, что не преследую никаких иных целей, кроме помощи людям Скифоса, попавшим в беду. И мне
