на яркое небо, золотую листву и прыгает на землю с верхней ступеньки.
К храму спешит Захар Ильич, худощавый молодой человек постарше Андрея. Андрей бросается ему навстречу.
Андрей. Захар Ильич!
Захар (обнимая его). Душевно рад, душевно рад… Наслышан я о вашем несчастье, вчера вечером попадья к нам заходила. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Андрей (смеясь). Еще как помогло. Меня батюшка прямо на цепь посадил, и все ее укорачивал, укорачивал. Сначала в Москву запретил, потом в Касимов. Осталось мне одно село Кузяево, он меня туда посылал по лошадиным делам. А я и там не потерялся. У них половина села – татарская. И шорник, татарин, такой грамотей оказался. Столько мне порассказал и про веру их, и про старину. (Озирается.) Я завтра попробую от них улизнуть и схожу в татарскую слободу. Там у моего Габдулы сродственник живет, Шарипом зовут, тоже очень грамотный!..
Захар. Лучше бы тебе воздержаться, Андрей. Это дело небезопасное. У нас в Казани был один такой татарин…
Андрей. И что?
Захар. Ой, вот мои вышли. И твои тоже.
Из церкви выходят теща Захара с его женой и красавицей Машей. Андрей кланяется им, смущенно любуясь Машей. Следом появляются Иван Родионович, Евдокия Никитишна и Фима.
Касимовцы заглядываются на Фиму. Она пытается закрыть лицо фатой.
Евдокия (шепотом). Не надо, Фима, ты же видишь, никто не закрывается. Стой себе тихонько и в сторону смотри.
Первый касимовец. Давно тебя видно не было, Иван Родионович! Совсем ты нас забыл. Ты ведь даже дом свой касимовский продал?
Всеволожский. Да просто покупатель подвернулся на эти гнилушки. Жаль было упускать.
Второй касимовец. Рад тебя видеть в добром здравии, Иван Родионович!
Всеволожский. И я рад тебя видеть, Николай Алексеич.
Третий касимовец (обнимая Всеволожского). Объявился, пропащая душа. Где остановился?
Всеволожский. У отца Николы. Мы с ним старинные друзья.
Подходит Захар.
Захар. Вот, Иван Родионович, Бог дал снова повстречаться. Я ведь уже с полгода ваш, касимовский.
Всеволожский (суховато). Очень рад, очень рад. Андрей мне докладывал.
Захар. Ну хорошо. Расстаюсь с вами ненадолго. Матушка Глафира Петровна сегодня на угощение зовет по случаю вашего приезда. А завтра – милости прошу к нам.
По дороге из церкви.
Всеволожский и Евдокия.
Всеволожский. Хотел бы я знать, эта попадья когда-нибудь спит?
Евдокия. Отчего бы ей не спать?
Всеволожский. Спать – время терять. А могла бы сватать, сватать, сватать.
Евдокия. А что в том плохого? Ты, отец, все готов сердиться, а лучше бы умом пораскинул, подумал. Сам же говоришь все время, что у парня дурь в голове. А что в таком разе лучше всего? Женить. Не зря же говорят, женится – переменится.
