арамейское הצדא <ґа-цда́>, однокоренное с древнееврейским צוד <цуд> — «подстерегать», «ловить», «охотиться». В самом вопросе заключено подозрение о заговоре против царя, в котором якобы могут оказаться замешаны вопрошаемые. Им дается еще одна возможность выполнить царскую волю и поклониться истукану, иначе они обречены на сожжение в печи (Дан. 3, 15).
И отвечали Седрах, Мисах и Авденаго, и сказали царю Навуходоносору: нет нужды нам отвечать тебе на это. (Дан. 3, 16)
Становясь прообразом миллионов мучеников за веру грядущих веков, три иудейских мужа подают пример своим будущим собратьям по страданиям «за слово Божие и за свидетельство» (Откр. 6, 9): в решающий момент, когда испытывается верность Богу и Его Закону, нельзя ни лицемерить, ни входить в препирательства с мучителями. Следует кратко исповедать свою веру и быть готовыми засвидетельствовать ее собственной смертью. Приведенные слова мужей могут быть поняты и так: «… не нам принадлежит на этот счет судебное решение [פתגם <питга́м>]». Всевышний ведь уже решил Своим судом, пострадают ли они за веру, и сами они не властны изменить что-либо. И далее они продолжают:
Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем, и от руки твоей, царь, избавит. (Дан. 3, 17)
Это – исповедание непоколебимой веры, звучащее перед лицом страшной, мучительной смерти. И на эту смерть иудейских мужей обрекали своим доносом те самые халдеи, которые благодаря Даниилу и трем его товарищам сами спаслись от казни (ср. Дан. 2, 5 и 24)! Синодальный перевод несколько ослабляет интонацию, передающую упование иудейских мужей: в оригинале их речь начинается словами איתי אלהנא <ита́й Элаґа́на> – «есть Бог наш», «существует Бог у нас». Этому единому Богу исповедники верно служат, и поэтому Он спасает их; а служение Ему, как известно, включает в себя полное и постоянное отвержение идолопоклонства, согласно Второй и Третьей Заповедям Десятисловия (Исх. 20, 3–6). И избавить Всевышний силен не только от грозящей ныне казни, но и вообще «от руки царя»: собственно, мужи иудейские подчиняются Навуходоносору только потому, что это им предписал Бог (для одному Ему известной цели), и подчиняются лишь в границах, определенных святым Законом. В решающий же момент, когда следует выбирать, чью волю исполнять – Божью или царскую, эти мужи не сомневаются и не колеблются.
Но их речь не ограничивается сказанным выше; ведь легко может возникнуть вопрос: а что если Богу не будет угодно избавить их? —
Если же и не будет того, то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся. (Дан. 3, 18)
Если и не восхочет Творец спасти Своих служителей, это никак не повлияет на их верность и преданность Его воле. Вот подлинный пример той любви, о которой заповедано:
… И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми силами твоими. (Втор. 6, 5)
В собрании
