общество становилось циничным и отчаявшимся, а блестящие умы, за неимением лучшего занятия, пытались убежать от настоящего, обращаясь к языческому прошлому.
За счет христианского мира теперь активно расширялся ислам. Все попытки вернуть Гроб Господень из Иерусалима, как пробный камень христианского престижа, потерпели неудачу. Османы, уничтожив все, что еще оставалось от Византийской империи, захватили большую часть Греции, Албании и Сербии и собирались настойчиво стучаться в ворота Вены. В течение полувека каждый новый папа провозглашал очередной крестовый поход, но Европа видела в этих призывах к долгу лишь простой способ сбора денег. Дошло до того, что Иннокентий VIII использовал турецкого принца в качестве заложника, видя в этом хорошую возможность вымогать деньги и поддержку у османов. Этим ставился мат Франции, король которой демонстрировал явные признаки того, что собирается пуститься в легкую авантюру вторжения в Италию, нежели тяжелую борьбу с турками. Один из величайших скандалов христианского мира – великий раскол – действительно был временно преодолен, но лишь дорогой ценой жесткого подавления церковных реформ. По большому счету, это только спровоцировало неизбежность возникновения протестантизма и дальнейший более постоянный протестантский раскол. В 1492 году папство достигло дна, когда коррумпированный церковный политик Родриго Борджиа был избран на престол Святого Петра под именем Александр VI.
Если обратиться к Священной Римской империи, светскому аналогу католической церкви, картина станет более яркой. Воспитанный, но бездеятельный император Фридрих III, изгнанный из своих австрийских земель королем Венгрии, в конце концов удалился от дел, чтобы пуститься в занятия астрологией и алхимией; его сын Максимилиан любил многое обещать, но не любил свои обещания реализовывать. Война Алой и Белой розы была завершена, однако мало кто ожидал, что Дом Тюдоров продержится долго. Признаки общественного оживления проявлялись только на Пиренейском полуострове – в Португалии и Кастилии, но они находились слишком далеко, на периферии Европы, чтобы изменить общую картину вырождения и упадка.
После практического распада империи и с потерей церковью морального лидерства христиане утратили точку опоры. Великий принцип единства, представленный императором и папой римским, стал несбыточной мечтой о прошлом, а незыблемая вера в институты предков пошатнулась. Казалось, что сам дьявол усвоил для себя принцип «разделяй и властвуй». По всей Западной Европе властвовали глубокое разочарование, циничный пессимизм и черное отчаяние.
Преобладающие настроения, царящие в обществе, можно уловить, прочитав последние страницы «Нюрнбергской хроники». Колофон этого величественного старинного фолианта, датированного 12 июля 1493 года, гласит, что в нем содержатся «события, наиболее достойные внимания, от начала мира до бедствий нашего времени». Чтобы ни у кого из читателей не возникло неоправданного оптимизма, нюрнбергские летописцы относили 1493 год к «Шестой или предпоследней эпохе мира» и оставили шесть чистых
