Анжела вернулась, он спокойно вошел к ней в комнату:
– Как дела?
– Хорошо.
– Вот и славно. Теперь я не позволю тебе так просто убежать от меня. Завтра в ночное пойдем, коней купать, и тебя возьму с собой, чтобы не скучала здесь одна. А сейчас мы с тобой обручимся.
Анжела вздрогнула. Роман грубо притянул ее к себе и поцеловал в губы. Анжела не сопротивлялась, она словно одеревенела и утратила способность соображать. Ласки Романа стали откровенней, он рывком сорвал с Анжелы юбку. Анжеле стало стыдно, и она закрыла глаза, чтобы не видеть своего позора. Роман шарил руками по ее телу, мял еще не сформировавшиеся груди, отчего Анжела испытывала боль. Она не видела что именно он делал, слыша только сопение и тяжелое дыхание навалившейся на ее плоти. Роман что – то жарко шептал Анжеле на ухо, но она совершенно не разбирала слов. Что – то ткнулось ей между ног, горячее и влажное, и Анжела вздрогнула. Роман крепче прижал ее к себе, дернулся вперед, и Анжела почувствовала как что – то большое и бесцеремонное вошло в нее, разорвав ей внутренности и вызвав яркую вспышку боли. Анжела закричала. Роман, не обращая на ее крики внимания, лихорадочно задвигался. Нечто внутри Анжелы тоже задвигалось, отчего боль притупилась и стала почти неосязаемой. Анжеле показалось, что все это действо длилось несколько часов, причиняя невыносимые страдания, которые то накатывали, как волна, то отступали. Она качалась на волнах этой боли, как бабочка, пойманная в сети кровожадного паука, не имея сил сопротивляться и сознавая, что ей больше никогда не выбраться на свободу. Теперь только от паука зависело, продлить ее мучения, или убить сразу, а бабочке оставалось только смириться со своей незавидной участью. И когда Анжела уже смирилась, Роман отпустил ее и откинулся рядом на подушку. Анжела отвернулась к стене, по щекам текли соленые слезы. Роман взял ее за плечи и повернул к себе. Анжела с ужасом заметила, что на нем кроме рубашки ничего нет, и нечто, похожее на кусок вареного мяса, красное и мокрое, лежит прямо на его ноге. Ее чуть не стошнило от отвращения. Очевидно Роман заметил это и прикрылся одеялом.
– Ты сладенькая. Маленькая такая… И крови немного… Моя, моя девочка… никому не отдам… – он гладил Анжелу по животу, пытаясь сбросить одеяло, но она упорно натягивала его на себя, – не стесняйся, ты такая красивая, милая моя… покажи животик, покажи же… ну, дай же посмотреть… – с силой он оторвал руки Анжела от одеяла и откинул его. Анжела лежала перед ним совершенно голая. В пылу любовной страсти Роман стащил с нее всю одежду, и ей совершенно не чем было прикрыть наготу, кроме одеяла. Роман жадно гладил ее по шелковистой коже, готовый снова проделать с ней то же самое.
От бессилия Анжела расплакалась. Ей было больно, шла кровь, хотелось помыться и уснуть, чтобы назавтра забыть весь этот ужас и стыд. Но Роман еще час терзал ее, пока сам не обессилел. Анжела находилась в полуобморочном состоянии. Она уже с трудом понимала, где она и что происходит. Внизу живота все болело и горело, и она вдруг дико закричала, а потом провалилась в глубокий обморок. Когда очнулась, Роман сидел рядом на стуле,
