стала и научным центром, и университетом, который должен был готовить специалистов для России.
Петр не успел открыть академию – целый год ушел на переписку с заграницей: ведь в России не было ни одного профессионального ученого, и всех пришлось приглашать из Германии, Франции и других стран. Нужно отдать должное этим людям. Они ехали по доброй воле в страну, известную на Западе как «варварская», «дикая». Но снимаясь с насиженных мест в уютных университетских городках Европы, они были воодушевлены перспективами настоящей работы на благо науки, цивилизации. Они верили слову Петра – авторитетнейшего политика Европы, гарантировавшего им нормальные условия для научной работы, высокое жалованье, ту необходимую ученому независимость, без которой невозможно научное творчество. Весь петровский курс говорил за то, что они не делают ошибки, садясь на корабли и отплывая в далекий город на Неве. Среди приехавших в Петербург зимой и весной 1725 года были незаурядные, талантливые люди – математики Я. Герман, Х. Гольдбах, физики Г. Бюльфингер, Г. В. Крафт, натуралисты И. Дювернуа, И. Вейтбрехт, И. Г. Гмелин. Были среди них и подлинные звезды мировой величины: математики Даниил Бернулли и Леонард Эйлер и французский астроном Жозеф Никола Делиль. Всего же прибыло 22 ученых, и с них началась академия, наука в России. Она стала их второй родиной, здесь к ним пришли слава, почет и уважение. Но они и сами прославили Россию как страну, не чуждую наукам, и она не должна забывать их имена.
И вот, уже при Екатерине, наступил торжественный миг открытия академии в доме Шафирова на Петербургской стороне (здание Кунсткамеры поспешно достраивалось на Васильевском). Императрица приняла первых академиков, и профессор Герман обратился к ней от имени своих коллег с пышной речью, в которой прозвучала резонная мысль о том, что Петр видел славу России не только в воинских победах, но и в процветании наук и изящных искусств. Он умер, и «Вы, Ваше Величество, не только не допустили упасть его предначертанию, но подвигли оное с равною энергией и с щедростию, достойной могущественнейшей в мире государыни». Неграмотная лифляндская крестьянка, сидевшая на троне, ни слова не понимая по-латыни, согласно кивала головой, поглядывая на стоявшего рядом неграмотного же фельдмаршала, члена Британского королевского общества Александра Даниловича Меншикова, и все были очень довольны происходящим и друг другом.
Кухарка у власти
Ни для кого не было секретом, что новая государыня не в состоянии управлять страной. Риторический вопрос о том, может ли кухарка управлять государством, уже давным-давно был решен не в пользу оптимистов. «Боевая подруга» великого реформатора не была государственным деятелем, да она никогда и не пыталась им стать. Для этого недостаточно обладать житейским умом, тактом, для этого нужны особые дарования, знания и умение мыслить, действовать и предвидеть. Как на мостике корабля бесполезно объяснять не знающему арифметических действий суть кораблевождения
