– по некоторым источникам, в 1703-м году – возник женский орден Восточной звезды. Сейчас в нем более миллиона членов.
– И все-таки масонство – влиятельная организация, куда женщинам путь заказан, – заявила студентка.
Лэнгдон сомневался, что на сегодняшний день братство так уж влиятельно, и не хотел вводить студентов в заблуждение. Кто-то считал масонов сборищем безобидных старцев, рядящихся в маскарадные костюмы, а кто-то… закулисным обществом политических воротил, правящих миром. Истина, несомненно, была где-то посередине.
– Профессор Лэнгдон, – обратился к нему кудрявый юноша с последнего ряда, – если масонство – не тайное общество, не корпорация и не религия, то что это?
– Ну, если спросить масона, он предложит такое определение: масонство – это система моральных норм, скрытая в символах и завуалированная аллегориями.
– Проще говоря, какой-то дикий культ?
– Дикий, говорите?
– Ну да! – воскликнул студент, поднимаясь. – Я слышал, чем они там занимаются! Проводят жуткие ритуалы с гробами и петлями, пьют вино из черепов. По-вашему, это не дико?
Лэнгдон окинул аудиторию взглядом и спросил:
– Кто-нибудь еще считает это дикостью?
– Да! – хором ответили все.
Лэнгдон театрально вздохнул:
– Плохо. Если для вас это дико, вы никогда не станете последователями моего культа.
Студенты умолкли. Девушка из Женского общества всполошилась.
– Вы – последователь культа?
Лэнгдон кивнул и заговорщицки прошептал:
– Никому не говорите, но в день языческого бога солнца Ра я преклоняю колени перед древним орудием пытки и вкушаю ритуальные символы плоти и крови!
Студенты в ужасе уставились на профессора.
Он пожал плечами:
– Если пожелаете, приходите в воскресенье в Гарвардскую часовню, опуститесь на колени перед распятием и примите Святые Дары.
Все растерянно молчали.
Лэнгдон подмигнул.
– Долой предрассудки, друзья! Мы все боимся того, чего не понимаем.
По коридорам Капитолия разнесся бой часов.
«Уже семь».
Роберт Лэнгдон побежал.
«Вот тебе и эффектное появление…»
Преодолев коридор, он заметил вход в Скульптурный зал и устремился к нему. Перед самой дверью сбавил шаг и сделал несколько глубоких вдохов. Застегнув пиджак, он поднял голову чуть выше обычного и с последним ударом курантов вошел в зал.
«А вот и я!»
При входе профессор Лэнгдон поднял глаза и тепло улыбнулся. В следующий миг его улыбка померкла, и он остановился как вкопанный.
Дело было неладно. Очень неладно.
Глава 7
Кэтрин Соломон бежала по стоянке под холодным дождем, жалея,
