от печи распространился по кухне, и я тихонько подошла к спальне, чтобы открыть дверь и в комнату дошло тепло. Свеча на прикроватной тумбочке освещала личико спящей Сони. Дочка спала крепко, ресницы ее подрагивали во сне, а губки, сложенные бантиком, кривились. Наверное, опять снится нелюбимая ею овсянка.
Я вернулась к печи, раздумывая, что же все-таки приготовить, и снова полезла в шкафчики. Увы, за полчаса там ничего не изменилось, в бумажных пакетах все также лежала испорченная крупа. Наверное, лучше быть голодными, чем отравиться, находясь в чужом мире, где наверняка нет какой скорой помощи, а даже если и есть, то она не проедет по таким сугробам.
Ведомая каким-то предчувствием, я двинулась к стеллажу. Потянула за металлическую ручку один из ящиков и, осторожно, чтобы не шуметь, принялась перебирать хлам лежащий в нем. Болтики, шурупчики, веревки – все это мне пригодится, но потом. Маленькую деревянную шкатулку обнаружила не сразу, почему-то даже внимания на нее не обратила пока перебирала болтики. Крошечный сундучок был выполнен из темного дерева, красивые завитушки украшали крышку, а снизу вместо ножек у шкатулки были приделаны маленькие красные камешки.
Я приоткрыла крышку и с любопытством взглянула на бархатный черный мешочек, лежащий внутри. Он глухо зазвенел, когда я вытащила его из сундучка, и на мою ладонь посыпались монетки. Наверное, монетки, потому что я таких никогда в своей жизни не видела. Маленькие, размером и цветом они походили на пятьдесят копеек, вот только никаких цифр на них написано не было. С одной стороны был нарисован трехлистный клевер, а с другой – корона. Что представляет собой такая монета, я даже не догадывалась, но, судя по цвету, могла предположить, что она медная.
Я скрупулезно пересчитывала монетки, складывая их на столе в столбики по десять штук. Всего было десять столбиков. Путем долгого размышления пришла к выводу, что передо мной лежит сто медных монет, но что можно купить на них я не знала. Вообще-то ничего, потому что деньги не мои!
Я обернулась на вход в спальню, взглянула на умиротворенное выражение лица дочери и зажмурилась, стыдясь того, что собираюсь сделать. Ради себя никогда бы не взяла ни единой чужой монетки, но мне надо кормить Соню. Если Балдер заставит вернуть деньги, я пойду на любую работу, и обязательно отдам монеты. Но сейчас его нет, а голодный ребенок есть.
Снова пересчитала медяшки, ссыпала их назад в мешочек, и спрятала его во внутреннем кармане кофты. Спортивный костюм на мне был хороший, теплый, со множеством потайных карманов. Единственная вещь, за которую я сейчас благодарна бывшему мужу. Такого же фасона костюм был и на Соне, только его я покупала сама, заработав деньги на автомойке. Больше меня ни на какую должность не брали из-за маленького ребенка, мол, дитя в садик не ходит, а работница, приводящая своего ребенка на работу, им не нужна.
На автомойке всем было все равно, и я брала Соню с собой. Выдержала и я, и она, всего неделю, но заработанных денег хватило и на костюм,
