под ногами завались, только успевай стаскивать вниз. Набираю кучи и, криком предупредив Нату, скидываю вниз. Потом все это можно просто собрать внизу. В лесу деревья уже совсем без снега, но в затененных местах он еще лежит. Признаков, что здесь бывают люди, нет от слова совсем: ни следов топора, ни кострищ, ни дыма поблизости. Море почти полностью освободилось ото льда, создав на берегу оборонительный вал из льдин. Промедли мы один день, до суши не добрались бы.
Закончив с хворостом, режу лапник, раз нам здесь ночевать, нужно создать условия. Делаю два рейса с лапником, поручив Нате собрать хворост поближе к костру. Для нее у меня есть еще один сюрприз: пора ей привыкать к натуральной пище. А сегодня самый удобный момент для перехода на нормальное питание.
Прямо в стене обрыва, там, где сохранился глубокий снег, устраиваю лежку, выстлав дно лапником. Костер приходится переложить, чтобы находился ближе к нам. Моя шуба высохла, надеваю ее, вернув Нате ее часть шкуры. Шашлык из сушеного мяса удовольствие сомнительное, но не учить же ее на полусыром мясе. Срезав несколько прутиков, возвращаюсь к костру, нанизываю кусочки мяса на прутики. На месте старого кострища все еще тлеют горячие угли, на которых начинаю обжаривать свой шашлык. Когда по воздуху поплыл волнующий запах жаренного мяса, зову Нату.
– Я не буду этого есть, – девушка упрямо качает головой.
– Посмотри в своем вещмешке, сколько у тебя осталось белковых батончиков? А когда они закончатся, предпочтешь умереть с голоду? Давай сюда, рано или поздно, тебе придется есть мясо, рыбу, грибы и все такое. Ты же знаешь, Ната, я плохого не посоветую.
Девушка вспыхнула, поняв, к чему была последняя фраза. С решительным видом порылась в своем вещмешке и повернулась ко мне с растерянным видом:
– Осталось двадцать батончиков.
– Через семь дней можешь приступать к голодовке, – ухмыльнулся я, вгрызаясь зубами в прожаренный кусок мяса.
Ната подошла и присела, робко протянув руку.
– Это не батончик, хорошо прожевывай, прежде чем проглотить.
Девушка осторожно укусила переданный кусок. Вначале жевала с невозмутимым лицом, но постепенно на ее лице проступили эмоции удовольствия.
– Это вкусно, Макс, – поделилась Ната, проглотив первый кусок.
– Подожди, даже в каменном веке есть своя кухня, еще успеешь удивиться. Ешь не торопясь, и много не нужно. Ты так долго довольствовалась батончиками, что для желудка мясо может оказаться трудноперевариваемой едой, разжевывай тщательно.
Мы сидели у костра, моя рука лежала на плече Наты, а звездное небо подмигивало нам. Впервые за все время после высадки во льдах у меня мелькнула мысль: а стоит ли мне идти в Максель? Для них я умер сто пятьдесят лет назад. Спущусь немного южнее, найду небольшое племя и стану жить вместе с Натой, забыв о необходимости развития цивилизаций и строительстве империй. Быть счастливым – вот что важнее цивилизации и империи.
Глава
