убили?»
«Кажется, С. Ф. догадался, что я веду дневник! Если на фирме действительно творятся темные делишки и он сам в них замешан, он попытается завладеть им. Мне остался один день, и потом я – свободна! Надеюсь, сегодня со мной ничего не случи…»
Записи обрывались именно так, на слове «случится». Сабине страстно хотелось выяснить: действительно ли с Аней Варламовой ничего не случилось? Единственный способ узнать это – попробовать связаться с ней. Возможно, Аня будет откровенна с женщиной, которая заняла ее место?
С этой мыслью Сабина возвратилась в комнату и с ней же уснула, засунув дневник под подушку.
ВТОРОЙ ДЕНЬ
Завтрак: черный кофе, сухарик.
Обед: кусок вареного мяса.
Ужин: ветчина или вареная колбаса без жира, листовой салат.
Она сидела на табуретке, уставившись в одну точку. Разумеется, заспанная. На щеке – след от подушки, в руке – чашка черного кофе. Когда Тверитинов – свежий после душа, с гладко выбритым лицом – появился на кухне, она подняла голову и посмотрела на него, как магазинная уборщица на наследившего покупателя.
– Доброе утро! – поздоровался он.
Сабина мрачно кивнула. По ее мнению, черный кофе без сахара – это совсем не то, что могло бы сделать утро добрым.
– У вас действительно нет сухарей? – спросила она таким тоном, будто они уже час как спорили. – Или это мне показалось?
– Сухарей? – тупо переспросил Тверитинов.
Он был готов к ее нападкам по поводу своего ночного появления на кухне с ножом в руках, но сухари застали его врасплох.
– Сухарей, сухарей, – нетерпеливо повторила Сабина. – Таких хрустящих штучек, которые продаются в коробках или пакетах. Неужели нету?
– Ах, это! Хрустящие штучки! – с напускным оживлением откликнулся он. – Нет, они закончились еще на прошлой неделе.
– Я должна была догадаться, – пробормотала Сабина, длинно отхлебнув из чашки.
– Впрочем, у меня есть тостер и хлеб, – сообщил Тверитинов и увидел, как внезапно просветлело ее лицо. – Кстати, что говорит трудовое законодательство по поводу завтрака? Я сам должен приготовить его для вас?
Она засопела и поднялась на ноги:
– Просто покажите, где что лежит.
Пока она возилась с хлебом и тостером, он сварил себе кофе, сдобрил его сливками и бухнул в чашку два куска сахара. После этого сделал себе пару толстых бутербродов, разогрел их в микроволновке и принялся за еду. Она тоже подсела к столу с куском поджаренного хлеба. Глаза ее горели, как у беспризорника, попавшего на банкет. Тверитинов впервые видел человека, которого бы так возбуждали сухие корки.
– Поджарьте себе еще, – любезно предложил он, когда она сгрызла большой сухарь и облизнулась.
– У нас с вами нет времени рассиживаться.
Несмотря
