в лавке некоторое время посидит Дрёма с парой парней, пока до самых тупых не дойдёт. Убивать никого не надо, пусть просто ломают руки-ноги, а потом отвозят в бесплатную лечебницу.
На том история закончилась, и о новых визитах я больше не слышал. Впрочем, особо я этим не интересовался – торжественное открытие заняло всё моё внимание. Вообще-то открытие лавки новость для столицы настолько ничтожная, что может заинтересовать разве что жителей соседних домов, но как всегда, важны нюансы. Известие, что семейство Арди открывает зеленную лавку – (простите, дорогая, что вы сказали? мне послышалось – ха-ха, – «зеленную лавку»), – вызвала скандал и широко обсуждалась в свете. Разумеется, ни у кого и мысли не возникло, что это будет обычная зеленная лавка – если уж аристократическое семейство начинает торговать огурцами и укропом, то публика резонно ожидает чего-то из ряда вон выходящего. Вот все и гадали, что же там будет такого выдающегося.
Чтобы подогреть ажиотаж ещё больше, за неделю до открытия мы начали рассылать образцы продукции в красивых подарочных корзинках вместе с пригласительными билетами на приём по случаю открытия. Сам по себе приём, который устраивает захудалое ливонское баронство по случаю открытия зеленной лавки, вряд ли мог бы привлечь внимание света, но подпись в пригласительном «Кеннер Арди барон фон Раппин» самым коренным образом меняла дело. Если в империи имел значение только мой баронский титул, а фамилия Арди не значила ровным счётом ничего, то в княжестве дело обстояло в точности наоборот.
Словом, разогрев публики был организован с использованием всех мыслимых трюков маркетологов, и результат не замедлил сказаться – на приём по случаю открытия маленькой зеленной лавки собралось столько благородной публики, сколько собирается далеко не на всякий приём какого-нибудь аристократического семейства. В дополнение к приглашённым, туда умудрилось как-то проникнуть целая толпа корреспондентов. Кормить их мне совсем не хотелось – они как саранча, сожрут всё в округе, но никакой благодарности при этом не почувствуют и напишут какой-нибудь бред, а то и просто обругают. Смысла ублажать их нет ни малейшего. У меня была даже мысль приказать охране выловить и выставить их, но потом я махнул рукой. С нашими ценами на зелень газетная реклама, нам, конечно, ни к чему, но может, будет и от писак какая-нибудь польза.
Приём шёл своим чередом. Играл камерный оркестр, официанты разносили напитки, симпатичные девушки, наряженные в костюмчики козочек и крольчих, угощали всех овощными и фруктовыми салатиками. Я переходил от одной группы гостей к другой, пока наконец меня неожиданно не зажала в углу стая стервятников пера.
– Господин Кеннер, вы не могли бы ответить на несколько вопросов?
– Не вижу возможности этого избежать, – развёл я руками. – Но только при условии, что вы не станете искажать мои ответы, как вы обычно любите делать.
Писаки поулыбались. У них же это излюбленный спорт – превратить ответ в нечто противоположное, вырвав его из контекста. Впрочем, когда дело касалось Арди, журналюги врать опасались, и в целом вели себя
