он сам считает те выборы абсурдными. Так что если человек является коммунистом, то это не значит, что он совершенный фанатик или упрямый глупец. Просто для него лучше коммунизм и дефицит, но зато без олигархов, чем свободный рынок, еда на полках и возможность стать кем-то большим, нежели тем, кем являешься. Жаль только, что он нас каждый раз старался убедить в правоте Маркса, Энгельса и Ленина. На мой взгляд учитель должен быть политически нейтрален, но никак не активен, чтобы просить учеников убеждать родителей, мол, на следующих выборах нужно голосовать за КПРФ. Ученик, когда вырастет, сам потом выберет свой путь, а вдалбливать ему что-то с пелёнок… Это запрещённый приём.
Впрочем, справедливости ради, острых углов Никита Константинович не избегал. Каждый раз, когда я узнавал очередной чудовищный исторический факт преступлений большевиков в России, будь то голод 20-х, 30-х, коллективизация, лагеря системы ГУЛаг или Новочеркасский расстрел, он говорил об этом честно и не стеснялся. В каких-то случаях объяснял всё перегибами, а иногда и соглашался, что то или иное событие было неправильным с точки зрения морали. Особенно мне доставляло удовольствие смотреть, как он рассказывал про расстрел в Новочеркасске. Сами подумайте! Ты то всё это время рассказываешь, что СССР был чуть ли не раем на земле, а теперь приходится думать и подбирать слова, стараясь как можно мягче расписать причины того, почему в государстве рабочих расстреливали рабочих за требование повысить заработную плату и снизить цены на продукты, при этом не обвиняя в целом советскую систему и плановую экономику. С этого момента я взял за привычку проверять каждое слово своего учителя по истории и по чуть-чуть начал разочаровываться в левых идеях. А ещё не забывал Никиту Константиновича подкалывать.
Так один раз он попросил меня сделать доклад об истории современной КПРФ. Я и написал, попутно совершив неожиданное для себя открытие: оказывается, Компартия России не раз раскалывалась за свою современную историю, что становилось причиной нешуточных скандалов. И пока готовил доклад, задался вопросом: «А позволит ли мне Никита Константинович об этом рассказать?» В результате отрывок с расколами в КПРФ попал в доклад. При прочтении учителю поначалу всё очень нравилось, а уже в самом конце я с улыбкой взглянул на него и спросил:
– В целом у меня всё, но есть ещё про расколы в КПРФ… Зачитать?
Тот в очередной раз глупо улыбнулся:
– Не стоит, и так всё хорошо. Давайте этот момент опустим, чтобы лишнее время не терять, а то урок скоро закончится. Можете садиться. Пять.
Я хоть открыто и не смеялся, но в душе хохотал от души, так и представляя в своей извращённой капиталистическим мышлением фантазии заседание Партбюро, где нужно доложить товарищу Сталину не только про успехи индустриализации, но и про голод в Южной России, на Украине и в Казахстане из-за коллективизации, а тот, глупо улыбнётся, затянет дымок из трубки и своим фирменным грузинским акцентом ответит:
– Нэ стоит, товарищ. Мнэ и так всё нравится. Давайтэ этот момэнт
