буду.
– Дмитрич, не кипятись. – заступился Кузьмич. – Это ж Петюня. Он же как ребёнок, что с него взять-то?
– Да утопить его прям в этой луже, всё матери облегчение будет, прости-господи!
О, а вот и Павловна.
– Третий раз, сука! Третий!
– Правильно, Алексей Дмитриевич, надо ему!
– Житья не стало!
Место действия постепенно обрастало новыми безымянными персонажами, прибежали две визгливые собаки, сначала облаяли Петюню, потом всех остальных, наконец сами подрались и с тем же истеричным визгом скрылись с глаз долой. И снова ругань, петушиный крик, гогот и печальное мычание коровы. Видимо, она единственная понимала Петюнину речь.
У меня голова пошла кругом. Как такое возможно в принципе? Где органы правопорядка? Где служебный воздухолёт с командой задержания нарушителей? Да здесь ведь каждого можно сразу арестовывать и применять серьёзные ограничительные меры, вплоть до полной блокировки доступа…
Тьфу ты! О чём это я? Какая служба? Очнись уже, Кади, ты не дома.
– Так, р-разойдись! – послышался вдруг властный голос. – Что п-происходит?
– А, Степан Георгиевич, здорово, дорогой, – Пузатый Дмитрич повернулся к неожиданно появившемуся человеку в серой форме и, такого же цвета тарелкой на голове, только что слезшему с… ну, выглядело это как трёхколёсный мобильный экипаж. – Да вот трактор застрял, заглох, зараза.
– А Петюня наш помочь хотел, – встрял Кузьмич. – Да ты же знаешь, какой из него помощник?
– Да-да, точно! Вообще никакой, – начали поддакивать все присутствующие, – толкал, толкал, да сам в яму и свалился. Видишь мычит, наверное контузия у него.
– Зн-наю я эту к-контузию, – не поверил участковый. – Его как в д-детстве уронили, т-так и к-контузили. У т-акой-то м-матери и т-такой сын.
Все вокруг заулыбались, видимо знали что-то про такую-то мать и тайные симпатии служителя порядка.
Возмутитель спокойствия в этот момент вдруг подскочил, выплюнул соломину и неожиданно перешёл на вполне связную речь:
– Да я не при делах, начальник, люди врать не будут, правда же, люди добрые? Помочь хотел. Да. Я завсегда. А чего? Мне только сказать надо, всё помогу, всё сделаю.
– Петюня, – ласково окликнул его Кузьмич.
– А.
– Заткнись.
– Понял.
– А вы кто, г-гражданин? Я к вам об-бращаюсь.
До меня не сразу дошло, что вопрос правоохранителя адресован мне, мировоззрение, взращенное годами, трещало по швам и рушилось. Эти люди нарушали все каноны, по которым жило и развивалось моё бывшее общество. Выгораживать преступника перед представителем власти? Хотя перед этим желая ему смерти всем скопом? Немудрено, что я застыл столбом посреди этого бурления страстей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен
