верно, решающее значение для ситуации имели и имеют не только немецкие интересы. Скорее следует задаться вопросом о политическом значении немецкого государства или государств, об их обязательствах и заботе о собственных, отнюдь не скромных и не оборонительных интересах. Это имело значение 100 лет назад, важно и сегодня.
Как в прошлом, так и в настоящем лица, находящиеся у власти, хорошо знают, чего хотят, и когда их друзьям приходит время стать врагами – момент этот наступает, стоит речи зайти о власти и влиянии. Государства являются лишь инструментами правящих кругов (ранее их называли классами), у государств нет друзей, у них есть интересы.
Накануне Первой мировой войны начальник Большого Генерального штаба Хельмут фон Мольтке-младший заверил своего австро-венгерского коллегу в нерушимости союза Германии и Австро-Венгрии в конфликте с Сербией и Россией. Он предупредил, однако, что причина войны должна быть понятна немецкой общественности: «По-прежнему я считаю, что в Европе рано или поздно должна начаться война, в которой в первую очередь столкнутся германцы со славянами. Подготовиться к ней – обязанность всех государств-знаменосцев германской духовной культуры. Но напасть должны славяне»29. Во время войны нужны были не столько «знаменосцы германской духовной культуры», сколько военные и промышленные магнаты, видевшие на востоке все шансы для расширения своей власти и новых прибылей.
После того, как в 1917 году в России произошла победоносная революция, и был создан общественный строй, который считался социалистическим, эта империя на Востоке стала вызывать ещё большее беспокойство, несмотря на то что с ней приходилось временно сотрудничать в борьбе против ещё более серьёзных угроз, о которых я ещё расскажу подробнее. Отныне речь шла уже не о «жизненном пространстве», не о завоеваниях на Востоке, а о свержении этой, казавшейся противоестественной, власти неимущих. Собственный капиталистический строй, рассматриваемый как единственный возможный, и потому естественный, теперь, казалось, находится под угрозой. Ведь, в конце концов, неимущие были и в Германии.
Адольф Гитлер и нацистские стратеги принадлежали к этой «школе мышления», и потому они, вопреки пропагандистским заявлениям, никогда не ставили роль капитализма под сомнение и не собирались с ним бороться. Они заблаговременно сформулировали планы, которые следовало воплотить, начиная с 1941 года, при помощи немецких вооружённых сил и немецких финансовых магнатов. «Германия либо станет мировой державой, либо перестанет существовать. Но чтобы стать мировой державой, ей нужны такие размеры, которые в нынешнее время дадут ей необходимую значимость, а её гражданам – жизнь… […] Мы начинаем с того, на чём остановились шесть столетий тому назад. Мы прекращаем вечное германское устремление на юг и запад Европы и обращаем взор на страну на востоке. Мы, наконец, завершаем колониальную и торговую политику довоенного времени и переходим к земельной политике будущего.
Но сегодня,
Письмо Мольтке к Конраду от 10.2.1913 г. Цит. по: Erich Otto Volkmann: Der Große Krieg 1914–1918. Kurzgefasste Darstellung auf der Grundlage der amtlichen Quellen des Reichsarchivs. Berlin 1922, 3. Aufl., С. 205.
