презерватива в память о первом половом акте.
Для каждого свое. Ведь все содержимое этой так называемой шкатулки – это частица нашей жизни. Что-то вроде человеческой памяти, в которой мы собираем воспоминания. Только эти можно пощупать, погладить и приложить к сердцу. Но, к сожалению, содержимое моих воспоминаний, отнюдь не самые приятные.
Дрожащими руками я открываю крышку картонного хранилища и уже в этот момент не могу сдержать слез. Подумать только, на протяжении всего года до этого самого дня я держу все эмоции под контролем, но сейчас не могу сдержаться даже на пару секунд.
Как бы мне хотелось, чтобы здесь не было всех этих пожелтевших газетных вырезок, напоминающих больше ненужный мусор. Фотографий, которые нужно держать подальше от посторонних глаз. Результатов анализов, врачебных выписок, историй болезни. Всего до кучи, и, увы, это не жалкий альбом с наклейками моих любимых мультяшных героев из детства.
Взяв в руки постаревшую бумагу, я снова начинаю читать слова, разбивающие сердце на множество стеклянных осколков, в которых отражаются лишь боль и страдания. Воспоминания в ничтожный миг окутывают меня в свои объятия, и я снова сама нападаю на паническую атаку.
«Сегодня, двенадцатого июня, в девять часов сорок пять минут по местному времени в аэропорту Нью-Йорка произошел взрыв самолета, который принадлежал успешному адвокату Лиаму Джонсу. Авиалайнер А-306 выполнял внутренний рейс по маршруту Нью-Йорк – Атланта, но сразу после вылета, в хвостовой части самолета прогремел взрыв. Причины выясняются…»
«Авиакатастрофа, приведшая к смерти знаменитого адвоката и его семьи, произошла двенадцатого июня две тысячи четвертого года. Из восьми человек на борту самолета в живых никого не осталось».
«Едва поднявшийся в воздух авиалайнер А-306 взорвался и унес жизни восьмерых человек. Выжившая девочка скончалась в реанимации».
Каждое воспоминание – это маленькая история, крупица внутреннего мира человека, и именно это хранится в моей коробочке – история, частичка меня. Не просто книга жизни, что пишет каждый из нас в течение всего того времени, пока дышит. Нет. Это одна ситуация или быстротечный миг, преследующие с того самого момента и оставляющие после себя невидимые следы грусти.
Как известно, шрамы на теле могут сойти на нет. Но шрамы, которые хранит каждый из нас в своем потайном мире под названием «жизненный опыт», остаются навсегда.
С уверенностью могу сказать, что такие моменты случаются постоянно.
Каждый. Чертов. День.
Моя история закончилась в один момент, не успев прожить даже несколько глав. Она из области фантастики. Я танцевала на смертном поприще рядом с темнотой, но, когда свет жизни снова начал затягивать в свои объятия, я попросту не хотела возвращаться. Боль – это дьявол. А, как известно, танцевать с дьяволом – значит сгореть заживо.
И вот раз за разом вспоминая самый кошмарный день в своей жизни, я сгораю. Закрываюсь глубоко в себе, в маленьком пространстве своих воспоминаний, где с каждой минутой кислород уходит из легких, оставляя болезненный дым.
И каждый раз не могу объяснить, для чего и по какой причине я мучаю себя. Задаюсь вопросом, может, мне просто хочется дальше страдать? А может, в моей голове не уложилась тьма других вопросов к большому брату там, сверху. Почему они? Почему именно с нами, со мной? Или, наконец, за что? За что счастливая семья из четырех человек резко превратилась в разбитый самолет и в одну девчушку семи лет?
Со временем в памяти угасают некоторые детали того дня. Но наш век интернета и моя коробочка воспоминаний будут напоминать мне всегда, как и при каких обстоятельствах в одно мгновение я осталась одна.
Глава 1
Роуз, как обычно, недовольна и при каждом удобном случае пытается отговорить меня от поездки в Нью-Йорк. Но я стремилась к этому слишком долгое время, сколько себя помню, с того момента, когда моя жизнь разделилась на до и после.
До – было счастливое детство, где Амелия Ребекка Джонс купалась в родительской любви и заботе. После – это незнакомая мне девочка Анна, которая перенесла множество операций и теперь вовсе не похожа на себя. Потеряла семью, свою жизнь и собственное имя.
С тех пор я училась жить заново. Знакомилась с новой версией себя и пыталась свыкнуться с мыслью, что в этом жестоком мире у меня не осталось никого, кроме Роуз – моей бабушки.
Ро оглядывает мою спальню и переводит взгляд на меня.
– Анна, ты уверена? Ты даже не знаешь с кем ты связываешься. На ошибках надо учиться, даже если они не твои. – Посмотрев на меня с сожалением, она присела рядом со мной на кровать. Я прекрасно понимаю, о каких и чьих ошибках она говорит: отец доверился не тому человеку, за что поплатилась вся наша семья.
– Все будет в порядке, ты же меня знаешь,
