который и оставил ему все свое состояние, а оно заключалось в мызе, расположенной в отдаленной от нас стране Голландии. Надобно вам сказать, что этот кардинал Аджиери в прежнее время под именем аббата Жоржеля служил у знаменитого кардинала де Рогана личным секретарем. В это время он, то есть аббат Жоржель, сошелся с некоей русской графиней, и у нее в Амстердаме от него родился сын, которого она была вынуждена скрыть от своего мужа, находившегося тогда в России. Аббат взял на себя все заботы о дальнейшей судьбе ребенка и исполнял их свято, хотя и не мог держать мальчика при себе даже в качестве воспитанника, потому что этот мальчик был как две капли воды похож на него. Он воспитал мальчика, дал ему средства к существованию, и средства очень большие, а затем, когда он умер, оставил ему и все свое состояние.
– И большое? – поинтересовался Люсли.
– Огромное! – сказал Орест. – Мы с Александром Николаевичем были в Голландии и вступили в права наследства, а потом, когда уже вернулись в Петербург, случайно нашли тут и свою мать. Это была графиня Савищева, женщина очень богатая, но затем, по воле рока или, вернее, происков злых людей, лишившаяся всего своего состояния и даже имени... Дело было в следующем: оказалось, что она была венчана по подложному документу и потому ее брак с графом Савищевым был расторгнут, ее сын был объявлен незаконным и лишился таким образом своего титула, а их состояние по закону перешло к ее племяннице. И вот эта несчастная женщина, как пишется в повестях, была в чрезвычайно бедственном положении, когда вдруг совершенно случайно благодаря одному документу выяснилось, что мой приятель Николаев – не кто иной, как ее родной сын... И он снова окружил ее царственной роскошью.
– Ну а тот, другой, бывший граф Савищев?.. Что с ним сделалось? – тихо проговорил Люсли, слушавший все это с опущенной головой.
– А он пропал неизвестно куда! – ответил Орест.
Люсли провел руками по лбу и после некоторого молчания, не сразу спросил:
– Ну, а она сама, эта бывшая графиня Савищева, вспоминает ли она когда-нибудь его?..
– Кого это? – не понял Орест.
– Своего пропавшего сына?..
– Нет, редко, – равнодушно произнес Орест.
– Ну, хорошо, – не стал дальше спрашивать Люсли, – а этот молитвенник?..
– За который вы давали на аукционе бешеную цену? – поинтересовался Орест.
– А вы дали еще больше...
– Ну, я-то давал известно почему... а вот вы-то ради чего так лезли на стену?.. Хотя, я вижу теперь, что молитвенник этот стоит тех денег, раз вы готовы были заплатить...
– Я просто любитель старых и редких книг, – пояснил Люсли, – и не мудрено, что желал приобрести редкий экземпляр, не жалея никаких денег... но почему вы-то решились дать такую сумму...
– Да потому, что тут для меня в некоторой степени шел вопрос о жизни и смерти... Дело в том, что на покровительствуемого мною, вольного кабальеро Николаева нисходит иногда такое странное
