style="font-size:15px;"> Я стоял в нескольких шагах, но все равно смог разглядеть на прозрачном стекле темную каплю. Она медленно сползала от оправы вниз, оставляя мутный след. Похоже, упала откуда-то…
– Сверху! – прошипел Геловани. И уже во весь голос заорал: – Берегись!!!
Реакция у его сиятельства оказалась, что надо: он опередил даже меня: не выпуская из рук карабина, бросился вперед, сгреб Дельвига в охапку и рывком опрокинул, утаскивая в сторону.
За мгновение до того, как над нами мелькнула черная тень. Я вскинул штуцер и не целясь разрядил оба ствола в бесшумно несущегося к земле лешего. Раздался грохот, отдача едва не выбила оружие из моих рук – и уши тут же заложило…
И на этот раз не от выстрела, а от нечеловеческого вопля.
Хотя бы одна пуля точно угодила в цель, но остановить пикирующую с дерева трехсоткилограммовую тушу уже не смогла: леший перевернулся в воздухе, с визгом шлепнулся на землю, приложившись боком, но тут же снова задергался, поднимаясь на четвереньки. Геловани с Дельвигом еще копошились в стороне, я остался без патронов, так что отдуваться за всех пришлось Вольскому. Руки старика дрожали, однако он все-таки смог поднять тяжелый револьвер и нажать на спуск.
«Смит-Вессон» с грохотом выплюнул целый сноп пламени и подпрыгнул, едва не угодив курком в лоб горе-стрелку. Промахнуться по гигантской мишени с такого расстояния едва ли возможно, но очередная рана лишь еще больше разозлила и без того взбешенную тварь. Вряд ли даже леший обладал достаточным запасом прочности, чтобы пережить такие повреждения. В гигантском теле засели две пули, а то и все четыре, и некоторые запросто могли оставить сквозную дыру с мой кулак размером.
Чудище уже умирало – но, видимо, все-таки хотело забрать с собой хоть одного из нас.
Вольский не успел даже взвести курок. Тощая фигура, заросшая длинной зеленоватой шерстью, с утробным рычанием бросилась вперед и через мгновение смела несчастного старика, опрокидывая на землю. А тому оставалось только кричать и отбиваться, пытаясь отпихнуть нависающую сверху зубастую пасть.
Я не стал лезть под китель за браунингом – просто прыгнул вперед и, перехватив штуцер за стволы, ударил. С размаху, как дубиной. И покрытое золотым узором драгоценное ложе «Холланда» разлетелось в щепки, оставляя в моих руках согнутый кусок стали чуть меньше метра длиной. На лешего это подействовало примерно никак – разве что вынудило на мгновение отвлечься от Вольского и повернуть косматую голову в сторону назойливой помехи.
– Эй, ты! – заорал я, занося обломок штуцера. – Лови!
Второй удар не достиг цели: здоровенная туша перемещалась так быстро, что я едва успел увернуться от когтистой лапы. Однако в следующее мгновение леший уже бросился на меня и едва не сбил с ног, навалившись всем весом. Я рухнул на колени, кое-как перехватил искалеченный штуцер второй рукой и засунул прямо поперек пасти. Треугольные зубы скрежетали по металлу, с треском ломались, но пылающие
