все законно, ставки идут на спорт, но мне от этого не легче. Володя не единожды проигрывал деньги, отдавал потом, пусть и со скрипом, или я вычитал из его зарплаты, но вчера ему возвращать было нечего.
– Вы, однако, добросердечный, – хмыкнула я. Странную историю я слушаю, очень странную. – Человек делает ставки на ваши деньги, вы прекрасно знаете о слабости вашего… сотрудника, потакаете ему своим всепрощением, пока вот случайно, конечно же, карманник не подкарауливает его именно там, где водятся люди с хорошей наличкой, и у вас срывает крышу. У меня появилось много вопросов, хотя я и понимаю, что это не мое дело и вы не ответите. Ну, пусть так.
Не потому ли Володя крикнул «Ах ты, козел!» и моментально получил под дых?
– Вы полицейский? – Басов даже отставил от губ свою чашку, и на мгновение вид у него стал растерянным.
– Похожа? – я улыбнулась. Произведенное на него впечатление впечатлило меня саму, ай да я. – Нет, разумеется. На дуру, надеюсь, я тоже не смахиваю.
– Намекаете, что смахиваю я, – морщась, кивнул Басов. – Ну, где-то вы правы. Потому что когда я вчера узнал, что нет ни сделки, ни денег, ни моего паспорта, терпение у меня лопнуло. Эта сделка была для меня крайне важна.
Важна настолько, что ты поручил ее третьему лицу. Не нотариусу, не юристу, не заместителю, не референту, а какому-то мальчику на побегушках. Отлично зная, что он не упустит возможности тут же пустить наличку в ход.
Но все возникшие к Басову вопросы я действительно тут же затолкала куда подальше, и дело было не в любопытстве, не в попрании норм приличия. Передо мной сидел – буду честной, потрясающе красивый, породистый мужчина. Не из тех, у кого бицепсы культуриста и татуировки по всему телу, не из тех, кто выжил в лихие девяностые и успешно легализовался, и не из тех, кто выражаться умеет исключительно производными от трех зацензуренных слов.
Он не из тех, кого встретишь в глухой подворотне – и удрать хочется инстинктивно, потому что единственный оставшийся у человека инстинкт – самосохранения. Кто-то, возможно, назвал бы Никиту Басова «интеллигентом» – и сильно ошибся. За холеной, роскошной внешностью абсолютно благополучного миллионера крылась несказанная жестокость, и я понимала это по жестам, интонации и глазам. Завораживающим и ничего человеческого не выражающим.
– И что вы теперь с ним будете делать?
– Уволю, естественно, – легко отозвался Басов. Подошла официантка, расставила заказ, я подумала и попросила принести семифредо – гулять так гулять! Басов разглядывал удаляющиеся роскошные формы девушки без малейшей мужской заинтересованности – так смотрел бы продюсер или модельер: пойдет на роль или модель для показа? Официантка увлекла Басова так сильно, что отвечал он мне теперь словно сквозь зубы: – Сначала он возьмет кредит, чтобы со мной рассчитаться, а потом я его уволю, и пусть дальше как знает. Я, конечно, сочувствую его тете, она давно работает у меня, порядочная, трудолюбивая женщина, а такого племянника не пожелаешь и врагу.
Официантка скрылась,
