чрезмерное подмигивание, тычки и встряхивание за плечи, но состроил рожу:
– Слуги одевают меня точно так же, как и тебя. И уверен, я не знаю, о чем ты говоришь.
Наследник престола изобразил глуповатую, обаятельную ухмылку:
– Нет? Что ж, давай-ка вспомним, кто сегодня завтракает с нами. Вот, например, я. О, а теперь еще и ты. Ах да… и Ману, он вернулся домой из этой болотной клоаки Мол-топь. Но не Рани, он все еще «инспектирует рыбные промыслы». И мама…
– Которая?
– Моя мама. – Тейн закатил глаза. – Я больше не зову мамой Синту. О, и тетя Кикай.
– Блин.
Кейл знал, что этого и следовало ждать, но почему-то смел обольщать себя надеждой…
– Боишься немолодой пухленькой женщины, братец?
– Да. Как и ты.
– Ложь. Я ее любимчик. Верчу ею одним пальцем. – Для пущей наглядности он оттопырил мизинец.
– Неужели? – Раздался женский голос от подножия лестницы. В коридоре стояла тетя Кикай.
Тейн бросился навстречу ей, вытянув свои внушительно мощные руки, а затем обхватил ими не особенно пухлую тетушкину талию и самым выразительным, жалостливым голосом взмолился о прощении.
– Несносный ребенок. Надо было велеть жрецам сделать тебя евнухом. – После краткой паузы: – И я не пухлая.
Тейн почтительно кивнул:
– Как скажешь, тетушка. – Он оглянулся на Кейла, будто в недоумении, затем его руки пощупали и пощекотали «более округлые» местечки вокруг талии Кикай. – Но… тогда что, что это, тетя? Это какая-то новая дань моде? Или, может, новое бельишко?
– Демоненок! Убери от меня свои рабские лапищи! – Тетушка стукнула его по голове, но Кейл видел, что она изо всех сил сдерживала смех. Высвободившись, она шагнула к Кейлу и обвила его рукой:
– Скажи мне, любимейший племяш, как жизнь на службе? И почему ты здесь? И взгляни на свою бедную мордашку!
Она взяла его за подбородок и, вертя так и эдак, повела Кейла в один из нескольких обеденных залов – лишенный гобеленов и, возможно, именуемый официально Серебряным гостевым залом, хотя казалось, названия постоянно менялись.
Алаку почти все время обедали в разных комнатах в разное время и с разными слугами. Еще один из параноидных отцовских «подарков» семье.
Этим утром зал кишел отдаленными родичами – или, скорее, дальними кузенами отца наряду с их всевозможными отпрысками. Этих Фарахи по большому счету игнорировал, выставляя напоказ при дворе и держа поблизости, видимо, лишь с целью показать семейную мощь. Но, как и обещал Тейн, здесь был Ману, предпоследний по старшинству брат Кейла, хотя он всего лишь улыбнулся и церемонно кивнул. Они всегда были дружны, однако не близки – отчужденность была нормой жизни членов правящей семьи.
– Трудная, но хорошая, – ответил запоздало Кейл тете чуть более кратко, чем хотел.
Заняв свое место и увидев ее лицо, он понял: это ошибка.
