Да еще зевает!
– Слышишь, ты? За что я тебе бабки плачу? За сладкие сны? Вставай… поднимай ребят, звони кому следует… Ищите ее! Ищите! У тебя есть свои люди в ГИБДД?
– Есть…
– Поднимай их на ноги! Я не жадный – никого не обижу.
– Она на машине уехала?
– Ясно, что не верхом на осле! Ты номера ее хоть помнишь?
– Номера? Помню… – не сразу отозвался начальник охраны.
«Идиот! – чуть не вырвалось у Зебровича. – Кретин! Небось до сих пор не дошло, что случилось!»
– Ищите ее «Тойоту», – взяв себя в руки, добавил он. – Машина – не иголка в стоге сена. К утру не найдете – уволю к чертовой матери!
У него начиналась истерика. Так не годится.
Он достал из бара бутылку виски и хлебнул прямо из горлышка. Потом еще и еще. Спиртное будто растворялось в скованном напряжением теле, рассасывалось без следа. Зазвонил телефон. Зебрович схватил трубку, разочарованно пробормотал:
– Это ты, Петя?
Смешно было надеться, что он услышит виноватый голос жены.
– Я уже в курсе, – сообщил его заместитель Колбин. – Не паникуй, прошу тебя. У женщин бывают заскоки! До утра что-нибудь выясним… обязательно. Если вы накануне поссорились, то…
– Мы не ссорились!
– Хорошо, хорошо… Выпей водки и постарайся уснуть.
– Шутишь? Моя жена пропала… понимаешь? Она ни разу без предупреждения не уезжала на ночь!
– Все когда-нибудь происходит впервые… – философски заметил Колбин. – В любом случае психовать бесполезно. Возможно, Глория решила повеселиться, перебрала текилы и спит в гостевом номере женского клуба…
– Она не пьет текилу!
– Да знаю я, знаю…
Дурные предчувствия сбываются – теперь Зебрович окончательно в этом убедился. Недаром у него пропали сон, аппетит и даже либидо. А какими страстными, бурными были их с женой первые ночи. Он просто с ума сходил по ней… готов был очертя голову броситься куда угодно: в самую рискованную авантюру, в бездну… в смертельную схватку…
Кажется, алкоголь все-таки подействовал – Зебрович немного расслабился и погрузился в воспоминания молодости. Его одолела дрема, исполненная сладкой отравы прошлого. Они с Глорией были созданы, предназначены друг для друга. Разве мог он влюбиться не в нее? Его закадычный дружок Пашка Нефедов тоже души не чаял в первой красавице их двора – длинноволосой и длинноногой Глории.
В ней все было необыкновенным: имя, лицо, прическа, не по-девичьи точеная фигурка, одежда, увлечения. Другие девчонки ходили в музыкалку, в кружки вязания, в спортивные секции… и только Глория посещала школу шахмат на Ордынке, раскладывала карточные пасьянсы и препарировала лягушек.
– Тебе их не жалко? – как-то спросил Толик.
– Жалко. Но я должна… Я буду врачом! – гордо заявила девочка. – А у каждого врача – свое кладбище.
Она
