вагон.
На нижней полке первого купе соседнего вагона Анна увидела вчерашнего профессора, упитанного и разговорчивого любителя выпить. Заметив Анну, он стыдливо спрятал под подушку книгу. Это был детектив знаменитой писательницы Тунцовой. Профессор учтиво поздоровался.
– А что вы читаете? – подколола его студентка.
– Ах, это! Исследование по массовой культуре! – заявил профессор и поспешил сменить тему разговора: – Вот, представьте: еду к вам! В архив! Проснулся нынче утром и понял, что оттягивать не могу! Невероятно интересно! Я, конечно, не верю в подлинность документа…
– Понятно! – улыбнулась Анна.
– В шестнадцатом вагоне едут трое моих коллег.
– Все в архив?
– Вы нас заинтриговали! Только знаете, не говорите так громко про архив, а то кто-нибудь услышит!
Но было поздно. Плотный мужчина с черными усами, завтракавший жареной курицей, внезапно повернулся и спросил, утирая рукой жирные губы:
– Вы историки? Читали Филиппенко?
7
Нинель Ивановна читала газету, где писали, что фюрер живет на Таити. Это было очень достоверно. Главным доказательством гипотезы служила следующая мысль: раз советские историки писали, что Гитлер умер, значит, он жив, ведь всем известно, что СССР – это лживое государство.
– Кхе-кхе! – внезапно раздался голос. – Можно сдать одежду?
Гардеробщица, недовольная, что ее оторвали от столь захватывавшего чтения, подняла голову. Перед ней стоял не студент и не очкарик из читалки, а высокий мужчина весьма подозрительной внешности. Черный плащ до самых пят и борода немного напугали гардеробщицу. Чтобы показать посетителю, кто тут главный, она заявила:
– Предъявите отношение! Мы без отношений не пускаем!
Несмотря на то, что проверка документов и выдача пропусков вовсе не находились в компетенции гардеробщиц, и обоим собеседникам это было известно, незнакомец ловко вынул из портфеля нужную бумагу, протянул ее Нинели Ивановне и вежливо добавил:
– Вот, пожалуйста!
В бумаге говорилось, что Институт палеографии просит позволить профессору Дроздову Виктору Петровичу работать с фондами архива для написания монографии. Две подписи, печать.
Чтобы не ударить в грязь лицом, Нинель Ивановна сказала, что дроздовский плащ она не примет, потому что сейчас у нее обеденный перерыв. В ответ профессор извинился (чем досадил гардеробщице еще больше) и, спросив, где читалка, двинулся туда.
Нет, этот тип Нинели Ивановне не понравился! Уж слишком он походил на араба, на еврея и на православного попа одновременно. Всех их гардеробщица ужасно не любила. Арабов – за то, что взрывают в Израиле, евреев – за то, что распяли Христа, а попов – за то, что скрыли женитьбу Христа на Марии Магдалине. Мерзавец, как пить дать, мерзавец!
Подумав об этом, Нинель возвратилась к газете.
Читала она постоянно и главным образом книги по истории: Пикуля, Яна, Дюма, Дэна Брауна…
