шла работа: «Щас бесов на вас напущу! Только пусть немчура приблизится к минометчикам. Та-ак! Ветра нет, расстояние до цели 700 метров, движение цели облическое, скорость передвижения цели по горизонту… ага, ага, два метра в секунду, значит, упреждение…» – Выстрел прогремел неожиданно. Один из немцев первой бегущей пары упал и стал кататься по траве, второй уронил тяжелый ящик и растерянно оглядывался по сторонам. Иван, не теряя времени, передернул затвор, прицелился в ящик и выстрелил раз, второй, третий. После третьего выстрела в прицел стала видна только серо-черная разлетающаяся в разные стороны масса и тут же долетел звук одного, второго и третьего взрыва. Это сдетонировали мины. Высотку окутало клубами дыма и пыли. Минометный огонь прекратился. Когда пыль и дым рассеялись, Иван рассмотрел на склоне высотки пару выброшенных взрывом обездвиженных тел, еще несколько были живы, эти ходили, пошатываясь, и ползали по склону словно были пьяны. «Контуженные, – понял Иван, – с ними ребята разберутся, – решил Иван и озадачился, – откуда же немцы тащили ящики? Ага, выдвигались они оттуда, да оттуда! А что там?» – В прицел просматривались шесть тентованных грузовых машин. Но они были вне досягаемости.
Иван вспомнил, как по возвращении к своим капитан долго тискал его в своих медвежьих объятиях и от избытка чувств хлопал по спине и называл артистом, чудотворцем и волшебником. А потом, когда выслушал доклад, то долго смотрел на него странным взглядом и затем сказал: – Ваня, ты точно артист-волшебник! Так говоришь, бронетехнику у немцев не видел? Не видел! А без артиллерии и бронетехники они на нас не попрут, нет не попрут! Заминка у них вышла. На пол дня, как пить дать!
Один, один ты их остановил! Точно артист – волшебник! Ты не представляешь, Ваня, что значат эти пол дня!
Под эти воспоминания Иван и не заметил, как в дверной щели появилась серая полоса, значит, на улице светает.
«Черт, черт! Я же с вещмешком за спиной по земле катался, а там прицел, «пеушка» («Пеушка» от ПУ – название снайперского винтовочного прицела. Прим. авт.) Иван нашарил рукой вещмешок и извлек из него небольшой деревянный контейнер. «Уф! Слава богу! В порядке!», – затем протянул руку и попробовал наощупь штаны и сапоги – они высохли, а вот полы шинели еще влажные, но это не беда. Иван одевается, достает из мешка сухарь, грызет его, запивая теплой водой из чайника, и соображает: «Крыша над головой у меня есть, но не могу же я здесь сидеть вечно. В Михайловке немцы – это точно! А всё же как быстро они двигаются, сволочи! Ладно. Надо проверить Лунёво»
Лунёво – большая деревня, что километрах в пяти, если напрямки через лес, лесное болото и поле.
Зажевав еще пару сухарей и сунув несколько в карман шинели, Иван шагнул из землянки наружу и про себя ругнулся: «Мать твою, опять эта снеговерть!», – на улице заметно потеплело, с неба валил крупными хлопьями мокрый снег, – так, так! Надо по ходу заглянуть
