НАО прямо связан с длящимся уже 30 лет упадком американского образования. Оба процесса происходили одновременно и затрагивали не только качество образования, но и количественную сторону, что выражается в неумолимом и непрерывном росте расходов на обучение.
Пятнадцатого февраля 2021 года журнал American Conservative опубликовал статью «Профсоюз учителей всегда вызывал ужас».
В ней читаем:
Поведение профсоюза учителей в период пандемии подтверждает правоту журнала Forbes, который в 1990-е годы называл НАО «Национальной ассоциацией экзорцистов». Предательство интересов американских учащихся никого не удивляет, если учесть долгую историю саботажа обучения, осуществляемого профсоюзом. Начиная с 1970-х годов Национальная ассоциация образования последовательно выступала за соблюдение принципа «учитель не ошибается». Что бы ни происходило, никто не имел права обвинять учителя. Профсоюз организовывал забастовки, чтобы не допустить «вмешательства родителей» в публичное образование. Газета Chicago Tribune в 1988 году пришла к выводу, что Ассоциация учителей Чикаго «обладает в школах не меньшей властью, чем Департамент образования» и «располагает бо́льшими возможностями контроля, чем руководство школ, родители, налогоплательщики и избиратели».
НАО представляет интересы учителей и других специалистов в сфере образования. Это крупнейший профсоюз США, объединяющий почти три миллиона членов. НАО заявляет, что ее задача состоит в том, чтобы объединенными усилиями всех своих членов способствовать выполнению целей общественного образования.
Мой опыт говорит об обратном. Когда я учился в школе, отец проводил совещания руководителей профсоюза у себя дома. Я был подростком, но ясно осознавал, что профсоюз учителей заботится не об улучшении образования. НАО беспокоили лишь деньги и власть. Все в полном соответствии с призывом Маркса: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь. Вам нечего терять, кроме своих цепей».
В 1963 году, когда я еще был школьником, работники отеля и ресторана богатого папы устроили забастовку. Они требовали, чтобы им разрешили организовать у себя профсоюз. Богатый папа позвонил мне и спросил, не могу ли я прийти в отель и поработать на рецепции, оформляя приезд и убытие постояльцев. Я проработал там три дня без перерыва, позволяя себе лишь ненадолго прикорнуть в бельевом шкафу.
Когда я вернулся домой, бедный папа был очень огорчен. Он назвал меня «штрейкбрехером», то есть предателем, за то, что я пересек линию забастовочных пикетов.
В 1969 году я окончил Академию торгового флота в Кингс-Пойнте и отказался вступать в профсоюз моряков и лоцманов, потому что не считал себя марксистом.
В том же году я поступил на службу в Корпус морской пехоты США, чтобы бороться с марксизмом во Вьетнаме.
В 1973-м, когда я вернулся из Вьетнама, забастовочные пикеты в отеле богатого папы тут же всплыли у меня в памяти, пока я пробирался сквозь толпу хиппи и протестующих против войны. По пути из аэропорта мы почти не говорили с
