мыслей прихожу к выводу, что он пришёл сюда не за медицинской помощью.
– Вы по поводу вашего диагноза? – на всякий случай спрашиваю я.
– Нет, я пришёл сюда не как пациент, – с оттенком гордости произносит батюшка. – Упаси меня, Боже, стать вашим пациентом. Я не верю словам, сказанным вами про рак, ведь никакого обследования вы не проводили. Вы правильно сказали, что храм не место для таких разговоров, какой произошёл у нас, когда вы туда приходили. Сегодня я пришёл к вам, господин Елизов, как назначенный пастырь здешнего прихода, чтобы поговорить о вашей деятельности в Чистых Озёрах. Находясь в своём качестве, я серьёзно обеспокоен нездоровой популярностью, которую вы и ваш брат имеете в посёлке. Эта популярность является следствием ваших богопротивных действий.
Вот дурак, прости, Господи! Речь идёт о его жизни, а он тут сидит и выкобенивается. Ладно, пока поговорим, а там, может быть, мне удастся привести его в чувство.
– Почему, с вашей точки зрения, излечение страждущих является богопротивным деянием? Ну хорошо, вам не жалко себя, но другие-то люди здесь при чём? – задавая свои вопросы, я тщательно стараюсь скрыть усмешку.
– Вы занимаетесь бесовством, – как припечатывает батюшка. – Ваши воздействия на пациентов, пусть даже они и приносят им избавление от болезней, из-за невозможности объяснить их с точки зрения науки – это проявление дьявольской силы.
– Интересное толкование, – уже неприкрыто усмехаюсь я. – То есть всё, ещё не до конца изученное, для вас является, по сути, дьявольщиной. Такие явления действительно всегда пугают, но когда познание выходит на новый уровень и находится научное подтверждение, что всё вполне материально, предыдущие страхи оказываются обычным мракобесием. Церковь в своей истории многие из достижений науки объявляла бесовством. И железную дорогу, и электричество… А потом, когда приводились научные доказательства, весьма неуклюже отползала. Почему неуклюже? Потому что, насколько мне известно, эта организация ни разу своих ошибок не признавала.
– Вы богохульствуете! – с негодованием восклицает мой оппонент. – Истинна церковь Господа нашего!
– Мне кажется, отец Серафим, не стоит смешивать религию, веру и церковь, – сказав это, я внимательно смотрю ему в глаза. – Это всё разные понятия. Вам об этом должны были рассказывать, когда учили. Религия – это философия, то есть наука. Церковь – это организация, исполняющая обряды, а вера – это состояние души человека, который не может по каким-то причинам постичь религиозную философию.
Похоже, сказав последние фразы, я сделал ошибку и своими словами снова раздражил собеседника. Мне действительно кажется, что этот батюшка не отличается глубиной познаний, а значит, вести с ним глубокие беседы бесполезно.
– Господин Елизов, я не намерен вести с вами философских споров, – металл в голосе священника подтверждает моё предположение о его раздражении. – Я сюда пришёл потребовать от вас и вашего брата, чтобы вы покинули пределы моего прихода и более не
