духами в хрустальном флаконе и завитыми по последней моде локонами.
Отбросив одеяло, Марина выскользнула из постели и на цыпочках подошла к комоду, на котором лежал футляр с брошью. Чтобы не разбудить Сергея, она не стала зажигать лампу, а в полной темноте раскрыла коробочку и на ощупь потрогала украшение. Три жемчужинки прохладно скользнули по кончику указательного пальца. Где-то видела… И вдруг будто свечи на ёлке вспыхнули. Точно! Вспомнились именины одноклассницы Ляли Разгуляевой и зелёное шёлковое платье, застёгнутое у ворота на изящную золотую брошь.
«Видишь три жемчужинки? – Лялин мизинчик легким касанием пробежался по жемчужинкам. – Самая крупная папа, потом мама, и маленькая – я. Мама выдумала, а папа заказал ювелиру специально на моё шестнадцатилетие. Тебе нравится?»
Марина искренне восхитилась:
«Очаровательно!»
Ляля тряхнула головой с пышным бантом в волосах и таинственно понизила голос:
«Я доверю тебе секрет, что меня скоро просватают, и сразу после гимназии я пойду под венец. Но кто жених – не скажу, чтоб не сглазить!»
Среди подружек Ляля слыла известной болтушкой, поэтому новости про жениха Марина не поверила. Но брошь на платье Ляли совершенно точно была эта!
Марина зажала футляр с брошью в кулаке, нисколько не удивлённая извилистым путём, которым Лялино украшение оказалось в руках Серёжи. Нынче за продукты можно выменять всё что угодно и у кого угодно. Она улыбнулась, мысленно воображая восторг Ляли, когда она вернёт ей подарок. Серёжа поймёт. Но ему она расскажет потом, после свидания с Лялей.
Ляля жила в доходном доме неподалёку от Львиного мостика, откуда из окон открывался обзор на изгиб Екатерининского канала[3], зажатого в толще каменного русла.
С подругой Марина не виделась больше года, наскоро встретившись на улице в дни Октябрьского переворота. В городе стреляли, мимо них куда-то бежала толпа рабочих. Промчались несколько казаков с шашками наголо. Ляля поцеловала её в щёку и крепко пожала руку:
– Увидимся позже, когда всё успокоится. Сейчас опасно ходить по улицам.
Опасность длилась целую вечность и не собиралась заканчиваться. Потом появился Сергей, замужество, отъезд мамы, преподавание в ликбезе…
Тяжёлая дверь парадной дома, где жила Ляля, открылась с трудом, и Марине пришлось навалиться на неё всем телом. Скрипучие петли нехотя поддались, впуская её на насквозь промороженную лестницу с обледеневшими ступенями. Мозаичный пол в подъезде покрывала корка грязного снега, а лакированные перила с трудом держались на нескольких уцелевших балясинах, остальные, видимо, выломали на дрова. Будучи гимназисткой, Марина однажды набралась храбрости и скатилась с перил, угодив прямо в объятия господина с верхнего этажа. Сконфузившись до слёз, она долго лепетала извинения, а потом так же до слёз хохотала, вспоминая растерянный вид своего спасителя и его протяжное: «О-у-у-у-у», когда она угодила головой ему в плечо.
Чтобы
В 1923 году Екатерининской канал был переименован в канал Грибоедова.
