style="font-size:15px;"> – Постойте! – испугалась Анжелика. – Вы уже уходите?
– А что еще мне остается?
– Но ведь нету же никаких свидетельств того, что Диму убила именно я. А кстати говоря, как его убили?
– Зарезали.
– Зарезали? Ножом?
– Вроде того.
– Вот видите, я в жизни никого не зарезала! Даже цыпленка покупаю уже в виде готовых к жарке лапок!
– Боюсь, что это не покажется здешним полицейским достаточным основанием, чтобы выпустить вас без денежного залога.
С этими словами господин Сулейманов оставил Анжелику вновь один на один с ее мучителями. Впрочем, теперь они вели себя с ней вполне приемлемо. Больше ни о чем не спрашивали, а просто запихнули в камеру, где сидели еще несколько женщин.
Соседками Анжелики стали две запуганные простые женщины средних лет в традиционных сари. Очень бедных и сплошь покрытых пятнами и дырами. Судя по мозолистым рукам, эти женщины были крестьянками. И еще вместе с ними в камере сидели три девушки легкого поведения. Вульгарно короткие юбки, кожаные топики и яркая раскраска на лицах делали представительниц этой древней профессии вполне узнаваемыми даже на краю света.
Мысли Анжелики метались. Она не могла сосредоточиться ни на чем конкретном. И в конце концов, уже под утро, она все же заснула, хотя и сомневалась, что сможет забыться на жестком бетонном полу, на котором не было даже тряпья или соломы.
Утро началось для Анжелики с первым лучом солнца, проникшим в их камеру. Сначала зашевелились крестьянки, для них было в порядке вещей просыпаться на рассвете. Хоть и не старались, но своей возней они все равно разбудили Анжелику и проституток. Впрочем, последние не возражали. За ними очень скоро прибыл их сутенер – наглый смуглый парень в белых брюках и белом же пиджаке с закатанными рукавами и зажатой в уголке узких губ сигаретой.
Он приветствовал своих подопечных грубыми тумаками, побуждая их двигаться побыстрее. Анжелика поняла, что бедным девушкам сегодня еще придется отрабатывать ночь прогула. Можно подумать, они попали в участок по своей воле.
Затем, выдворив девушек из камеры, сутенер внимательно осмотрел девиц, убедился, что товар не искалечен, о чем-то переговорил с полицейскими, из его рук к ним перешли какие-то шуршащие бумажки. А повеселевшие девушки пестрой стайкой окончательно покинули помещение полицейского участка.
Анжелика осталась в камере вместе с пожилыми женщинами, ломая голову над тем, как они-то угодили в полицию. Может быть, украли что-то на базаре? Нет, на воровок они обе были решительно не похожи. Тогда за что? Самой подходящей версией была такая: женщины торговали фруктами из своего сада, не заплатив за место на рынке, или что-то в этом роде.
Но расспросить их хорошенько мешал языковой барьер. Женщины не знали английского, а Анжелика, само собой разумеется, не знала их языка.
– Руссишь! – услышала она внезапно со стороны решетки и поняла, что обращаются к ней.
Толстый
