там подсунут!
За разговором время пролетело незаметно. Пора было возвращаться к остальным и готовиться ко второй, заключительной части выступления. Снова на разогреве у русских танцовщиц должны были выступать китаянки и Шивачка, но последняя где-то задерживалась.
– Вот стерва! – злилась на нее Маруся. – Это она мне назло!
– А что случилось?
– Шивачка вообще странная, обижается непонятно на что. Причем не как мы, обидимся, сразу все в лицо обидчику выскажем, подеремся, бывает, но зато в душе ничего не держим. А эта про себя обиду затаит, уйдет, спрячется где-нибудь. Ищем ее потом, ищем. Выступление уже к концу подходит, а она появляется.
– А сегодня она на что надулась?
– Да я что-то насчет ее родителей ляпнула, – призналась Маруся. – Сказала, что, наверное, они рады-радехоньки, что она деньги приличные зарабатывает. Тут вообще с работой туго, а уж для женщин и подавно. А Шивачка неплохо устроилась. Двух месяцев тут не работает, а ей с самого начала за выступление платят больше, чем любой из нас. Даже больше, чем получают обе китаянки.
– Почему так?
– Скунс говорит, что это потому, что Шивачке никто чаевых не дает. Но мне кажется, что Скунсу кто-то велел так сделать, потому что иначе с чего бы ему о Шивачке заботиться? Не в его это духе.
Время шло, а Шивачка не появлялась. Уже выступили китаянки, вышли все русские девушки. Вечер подошел к концу, публика расходилась. В зале оставались всего один-два клиента, да и те в таком состоянии, что просто не могли идти домой. Предполагалось, что охрана спустит их вниз и оставит на плетеных шезлонгах на свежем воздухе в ожидании утра.
Девушки снова собрались в гримерке. Настроение у всех было скверное. Отсутствие Шивачки действовало на нервы им всем.
– Зря ты, Маруська, про ее родителей помянула, – неожиданно сказала Настя. – У Шивачки и отец, и мать оба умерли, когда она была еще совсем маленькая. Вырастили ее бабушка с дедушкой. И сдается мне, что внучку они не баловали. В общем, Шивачке отца с матерью сильно не хватало. И для нее тема родителей – это больное место.
– Но я же не знала, – оправдывалась Маруся. – А что, они и впрямь погибли?
– Убили их.
– А кто?
– Кто-кто… убийцы! Не знаю я подробностей. Наша Шивачка не из болтливых.
– Верно. Иной раз за целый вечер и рта не раскроет.
– Может быть, потому что плохо говорит по-английски? – предположила Анжелика.
Но ее тут же подняли на смех.
– Кто плохо говорит? Да у нее английский получше иных, кто в самой Англии родился и вырос!
– Серьезно?
– Шивачка, она вообще со странностями, – зло хмыкнула Маруся. – Из нас всех она только с Настей иногда и разговаривала. Да и то потому, что Настька ко всем липнет и у Шивачки вроде прислуги была. Шивачке этого тут явно не хватало.
Настя насупилась, сердито взглянув на Марусю:
– И
