конце концов я объявил окончательное решение: посторонние в наше поместье не допускаются, а для того, чтобы принять гостей, необходимо подать заявку, которую должен будет подписать кто-то из членов семьи. К моему облегчению, всеми слугами семьи это было воспринято с пониманием, и новое правило стало законом, ну а я стал немного лучше понимать психологию родов. А насчёт приёма мы привычно обратились в «Зарядье» – тот самый ресторанный зал, в котором мы до этого и устраивали все наши приёмы начиная с нашей свадьбы.
Сейчас мы с Ленкой стояли у входа, встречая гостей – самая ненавидимая мной обязанность хозяев приёма. Уже после первой сотни гостей у меня стало рябить в глазах от лиц, а впереди было ещё три с половиной. Впрочем, некоторых гостей я вполне искренне был рад видеть.
– Кеннер, Лена, – мы обменялись поцелуями с Алиной, – поздравляю вас. Наконец-то у вас появился нормальный угол. Надеюсь, вы его мне покажете.
– Конечно, покажем, Лина, – пообещал я. – Через недельку-другую устроим маленькие посиделки для близких друзей.
– Обязательно буду, – улыбнулась Алина, – даже знаю, что вам подарить на новоселье. Ах да, я, кажется, забыла о приличиях – вы знакомы с моим спутником? Позвольте вам представить почтенного Езгера, посла богоравной каганы.
– Рады с вами познакомиться, почтенный Езгер, – поклонился я, а Ленка вежливо наклонила голову.
– Взаимно, – поклонился тот. – Вам приходилось бывать в Итиле?
– Дела держат нас в Новгороде, увы, – развёл я руками. – Но мы, конечно, хотели бы когда-нибудь увидеть знаменитый Белый Город своими глазами.
Алина улыбнулась краешками губ и одобрительно прикрыла глаза. У меня всё лучше и лучше получается вводить людей в заблуждение, не сказав при этом ни слова лжи. Что же удивляться – с такими-то учителями.
– Приезжайте к нам, – подарил мне широкую улыбку посол. – Мы будем счастливы принимать вас и вашу прославленную мать в нашем великом городе.
Ага, особенно нашу прославленную мать. Подозреваю, что если мы с Ленкой при этом останемся в Новгороде, то нас особо и не хватятся.
– Будем надеяться, что наши заботы позволят нам выкроить время на путешествия, – вежливо отозвался я.
Мы обменялись любезными улыбками, и посол повёл Алину в зал.
Опять замелькали люди, большую часть из которых я едва знал. Необычным было только появления княжича – по всей видимости, князь отправил его, чтобы публично подчеркнуть своё к нам расположение. В общем-то, я уже стал чувствовать себя поувереннее в высшем обществе, но всё равно предпочёл бы обойтись без этих знаков внимания. Я себя гораздо лучше чувствую без барской любви[4].
Княжич явился в сопровождении очень симпатичной девушки. Мы с ним были практически незнакомы – всего лишь мельком встречались несколько раз на разных приёмах, – но даже я слышал, что он большой любитель
Здесь Кеннер явно вспомнил Грибоедова: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».
