е лица людей. Жители Нижнего Поволжья словно проснулись после долгой зимней спячки. Кто-то бросил все дела и уехал на дачу, кто-то отправился в деревню к родственникам, кто-то взял отпуск и просто наслаждался прекрасной погодой у себя дома. За пару дней все окрестные пляжи уже кишели людьми. То тут, то там вырастали, как грибы после дождя, небольшие кафешки, завлекающие посетителей прохладительными напитками и горячими чебуреками. Все в один миг словно ожило и расцвело – жаркое лето уверенно шагало по стране.
Но в военной части ВДВ, дислоцирующейся в Нижнем Поволжье, жизнь всегда шла по другим правилам, нежели на гражданке. Здесь время года сменялось только по приказу министра обороны, когда переходили на зимнюю или летнюю форму одежды и нормы расхода горюче-смазочных материалов. Будь то бесснежная зима, холодное лето, преждевременная весна или запоздавшая осень, десантники не отступали от планов подготовки. Это только на гражданке можно вставить в договор пункт о «препятствиях непреодолимой силы». В армии существование такой силы просто не принимается во внимание. Изнуряющие тренировки проходили при любых погодных условиях и температурах. Такая жизнь показалась бы привыкшему к гражданскому уюту человеку несправедливой и даже издевательской. Мол, зачем совершать кросс в изнуряющую жару, когда те же пять километров можно преодолеть по прохладе. Но только так можно было воспитать в молодых бойцах крепкую волю и твердый, не поддающийся суровым реалиям военной жизни дух.
Вот и в тот день, когда красная ниточка подкрашенного спирта на градуснике уцепилась за деление с отметкой «тридцать», а солнце смолило, будто паяльная лампа, на летном поле проходили зачеты по затяжным прыжкам с парашютом. Сегод– няшние испытания были особенными – нормативы сдавали не курсанты, а матерые офицеры спецназа ВДВ.
Почему офицеры? Они ведь и так уже все сдали во время учебы и умеют больше своих бойцов. Они элита и гордость вооруженных сил. Все имеют за плечами не менее сотни прыжков с парашютом, десятки боевых операций… Ответ банально прост – это не только проверка на сохранение навыков, но и традиция. А, как известно, в ВДВ традиции почитают и уважают больше, чем в других видах вооруженных сил.
Экзамены среди командного состава проводились регулярно. Десантники всегда подходили к ним с должной серьезностью и подготовкой, как и полагается настоящему российскому офицеру. Никто из командиров не хотел ударить в грязь лицом перед боевыми товарищами, а тем более перед курсантами. К тому же, если кто-то не сдавал норматив, то получал «неполное служебное…», а это автоматически означало конец карьеры. Поэтому атмосфера на земле, а особенно в небе, где каждый час раскрывались купола парашютов, была очень напряженной – каждый отстаивал право носить офицерские погоны и берет небесного цвета, а вместе с ними и свое право на будущее в элитных частях.
Деревянная трибуна, тянувшаяся вдоль кромки летного поля, походила скорее на трибуну футбольных фанатов. Сотни «голубых беретов» собрались на ней. Некоторые десантники вскакивали с мест, задирали головы и отдавали честь своим командирам, находившимся сейчас высоко в небе. Так они выражали свое уважение к ним.
Слева от трибуны, укрывшись в тени деревьев, на помосте расположились офицеры: бесстрастные лица, уверенные взгляды. Это были экзаменаторы, принимавшие нормативы по прыжкам с парашютом. Все, что происходило на земле, их мало волновало. Все внимание было приковано к небу, где один за другим открывались купола парашютов. Они сверялись со списками, делали пометки в блокнотах, присматривались то к одному, то к другому парашютисту, перешептывались. Сейчас судьба многих офицеров находилась в их руках.
«Ил-76», показавшийся из-за леса, описал круг над летным полем, зашел на посадку. Вскоре опустилась аппарель, чтобы забрать новую партию офицеров-десантников. Высокий мужчина с погонами майора протер рукавом рубашки запыленные линзы бинокля и закурил сигарету. Свой экзамен он сдал одним из первых – еще вчера, а теперь наблюдал за другими офицерами. Прыжки совершали не только его товарищи, но и офицеры других частей ВДВ.
Изучающий взгляд майора цепко, как объектив автоматической видеокамеры, зафиксировал в воздухе громадную тушу самолета, выплевывающего из своего металлического чрева офицеров-десантников. Они сыпались, будто косточки из переспелого арбуза. Это была предпоследняя группа, сдававшая затяжные прыжки.
Маленькие точки парашютистов возникали в небе одна за одной, как звезды в вечернем небе. Майор Лавров напряженно вглядывался в них, будто пытался рассмотреть с земли лицо каждого из офицеров. Он поправил на груди значок с изображением парашюта и цифрой «500». Такой значок выдавали лишь тем, кто прыгнул с парашютом более пятисот раз. Майор гордился им не меньше, чем боевыми наградами.
– Товарищ майор, разрешите обратиться! – раздался охрипший голос сержанта. – Если вы не сильно заняты, – это прозвучало уже не так официально.
Лавров криво усмехнулся и, не отводя бинокля от глаз, произнес:
– Ты бы ко мне еще строевым шагом подошел.
