прибойные клики!Ветер Волхова вздул паруса!
То палач я, то нищий-калика,
То с булатом в разбойных лесах…
Не припомню, какого я роду,
Своего я не знаю села…
Ускакал я в бывалые годы,
Старь родная меня занесла.
«О, сколько их, просящих хлеба…»
О, сколько их, просящих хлеба
На тротуарах, папертях!
Зачем вас осудило небо
Влачиться у нужды в когтях!
Или к молитвам вашим глухо,
Или не видит, как толпой
Ребята, старики, старухи
Стоят с протянутой рукой?!
А тут же рядом блеск богатства,
Веселый говор, сытый смех…
Одним – утонченные яства
И ряд утонченных утех,
Другим – скитание до ночи
Из-за гроша, из-за куска,
Всегда заплаканные очи,
Всегда голодная тоска!..
«Одному-то сужено – ряса да скиты…»
Одному-то сужено – ряса да скиты,
А другому – бархаты, Жигули да нож.
– Путь – моя дороженька, и куда же ты,
Да в какую сторону парня поведешь?..
Где-то: в дыме ль ладана, о грехах стеня,
В келье я последнюю перейду межу,
Аль на площадь Красную поведут меня
И на плахе голову буйную сложу?..
Осеннее
Догорают, червонятся листья опавшие,
Тянет в степи сожженные петь на ветру…
Нынче снилась Аленушка, горько рыдавшая
Во сыром, обнищалом, осеннем бору…
Шелестела дубровушка, словно ласково сетуя,
А она разливалася – ни кровинки в лице…
И всплакнул я во сне над весною отпетою,
О загубленных силах, о близком конце…
Палач
День ласкался, весел и лазорев,
Малым, старым будоражил кровь.
В этот день он по цареву слову
Пять удалых отрубил голов.
Четверо-то были супостаты,
Кровянили все пути на Брынь.
Пятый был веселым, кудреватым,
Не хватался в страхе за вихры.
Не скулил, как те, на комья глины
Не упал, не плакал, не просил…
Вышел к плахе, словно именинник,
Поклонился нищенской Руси:
– Вы простите, сирые и смерды!
Не вините – ради вас я сгиб!
Посытнее, царь-отец, обедай,
Голову возьми на пироги!
Оттолкнул попишку в черной рясе,
Усмехнулся палачу – ему:
– Ну-ка, братец, половчее хрястни! —
И скатился в земляную тьму…
День плескался лаской и лазорью,
Девьи щеки рдели, как кумач.
Веселились и луга, и взгорья,
Но не весел был седой палач.
Ночью месяц заиграл на скатах,
Вспыхнули кресты у Покрова.
А ему все снился кудреватый,
Чудились последние слова.
Кажет
