действительно стоял Александр Васильевич Зубарев, только значительно забуревший, потерявший былую молодость и офицерскую выправку.
– Проходите, пожалуйста, уважаемые дамы и господа, – засуетился Зубарев, широко распахивая дверь.
– А где Фёдор Фёдорович и Ревекка Моисеевна? – поинтересовался Пётр, когда все уселись за длинным офисным столом?
– На митинге П.О.У.М.*, – ответил Александр Васильевич и добавил, – на площади Тетуан.
– На митинге чего? – переспросил Анджан.
– На митинге Коммунистической партии П.О.У.М., – пояснил Зубарев, – Ревекка Моисеевна выступает сегодня на митинге.
– Во как? – изумился Пётр, – А она что, большой партийный бос?
– Да, – подтвердил Александр Васильевич. – Она одна из руководителей какого-то Женского секретариата.
– А Фёдор Фёдорович где? – полюбопытствовал Анджан.
– Там же, на митинге, – пожав плечами, пояснил Зубарев, – Он всегда сопровождает госпожу Козыреву на подобные мероприятия.
– Телохранитель, что ли? – ехидно заметил Пётр.
– Что-то вроде того, – согласился Александр Васильевич.
– Позвольте полюбопытствовать, Александр Васильевич, – всё также ехидно осведомился Анджан, – А компания «Каталонская фармацевтическая лаборатория» ещё здравствует?
– Да, конечно, – заверил Зубарев. – И ещё как! Наша фармацевтическая фабрика занимает целый этот квартал!
– А кто командует компанией? – продолжил расспросы Пётр.
– Президентом является Фёдор Фёдорович, директором фабрики является ваш покорный слуга, а коммерческим директором – мой сын Михаил, если вы его помните.
– Мишеньку? Конечно помню, – уверил Анджан, – А что с питомником в горе Монсеррат?
– Прекрасно функционирует под присмотром Владимира Владимировича Ноздрёва! – воскликнул Зубарев. – Вы, наверное, с ним не знакомы. Он родом из одной из прибалтийской республики, то ли из Литвы, то ли из Латвии (никак не могу их запомнить). Он родом из родного города (запамятовал его название) Фёдора Фёдоровича и прибыл в Испанию по личному приглашению господина Козырева.
Пётр ещё битый час пытал расспросами директора фабрики. На робкий вопрос о том, где Пётр Антонович и Роберт Карлович пропадали семнадцать лет, Анджан ответил, что жили в СССР и не имели возможности приезжать в Испанию. Господин Зубарев из местных газет и русской периодики, получаемой из Франции, имел полную, по его мнению, информацию о жизни в Советской России. Поэтому ответ Петра его особо не удивил. Часовая стрелка настенных часов в офисе приближалась к семи часам, поэтому рабочее время в цехе уже закончилось и осмотреть его без разрешения Фёдора Козырева не имелось никакой возможности.
Путешественники по тоннелям толком не завтракали с самого утра и в ожидании
