на меня как на мошку с высоты своего роста.
– Ты?!
– Не смей мне тыкать!
Это он. Владлен собственной персоной, и он зол. Явно. На меня. Только теперь я полностью узнаю этот замок. Я уже была здесь тогда, когда меня впервые привезли к “дяде” на ночь. Это тот же дом, та же люстра и тот же белый мрамор на полу.
– Что вам надо, вы что, ненормальный? Почему я здесь?! Я не хочу быть здесь! – специально понижаю голос, чтобы казаться старше, ловлю его пристальный взгляд на себе. Олигарх смотрит на меня как на букашку просто. Как на что-то грязное, хоть на мне теперь и чистая одежда.
– Ты бы предпочла лежать под тем депутатом?
– Откуда вы…
Кадры той страшной ночи мелькают перед глазами, и я вспоминаю, что это именно Владлен выстрелил в Павла Николаевича, а меня… он забрал меня свидетелем.
Легкая полуулыбка олигарха быстро превращается в оскал. Злой, жестокий, звериный, и я даже шагу ступить не могу, как оказываюсь прижата к стене. Владлен медленно берет меня за горло и поднимает так, что я едва касаюсь носочками пола. Противостоять не могу, его прикосновение будто парализует.
Боже, он совсем не так действует на меня, как тот противный депутат. Совсем иначе, по-другому как-то. Сильнее, острее, невыносимо просто страшно.
Замираю, едва хватая ртом воздух, шевелиться не могу от сильного захвата. Этот мужик вжал меня, как моль, в стену и вот-вот расплющит. Он не дает мне дергаться и в то же время не делает больно. Словно удав: перед тем как задавить добычу, он играет с ней.
– Я никому ничего не скажу! Честно. Слово даю! А-а… Пустите!
– Мне плевать на того депутата и его тушку.
Его пальцы больно впиваются мне в горло, и ужас пробирается под кожу, когда я замечаю в синих глазах этого олигарха опасный блеск.
– Что вам тогда надо? У меня нет ничего ценного. Нет… – хриплю, накрывая его сильное запястье ладонями от страха. Воздух быстро заканчивается, но Владлен не отпускает, дает только чуть-то вздохнуть, просто чтобы я не отключилась.
– Есть.
При этом олигарх сильнее надавливает пальцем на мою артерию, и у меня перед глазами мгновенно темнеет. Становится сухо во рту, но все же я не отключаюсь. Он не дает, не позволяет, контролируя меня всецело, держа как куколку в своих руках.
– Часы. Ты спиздила мои часы, сука. Верни.
Бли-и-ин. И как он запомнил, припомнил и заметил! Наверняка у него таких вещичек целая куча. Ну почему именно эти часы…
– У меня их больше нет. Честно! Я… я потеряла их. Пустите, дядь, мне надо… надо в детдом!
Владлен резко меня отпускает, и я жадно хватаю ртом воздух. Боже, что это за человек! Он едва не задушил меня.
– Ты не вернешься больше туда.
Холод липкими клешнями пробирается под кожу. Становится не по себе от его мрачного тона, и я машинально растираю кожу на горле, где только что была его сильная рука.
