шагнул из-за обломков тумбы. Напряглись смазанные слизью мышцы, обвитые жгутами вен. Трехпалые стопы чвякнули, погрузившись в лужу крови, – много ее натекло из покореженных тел. Слуховые мембраны путника, бледно-зеленые с легким голубым отливом, – располагались они вовсе не на черепе, но чуть ниже выпирающих ребер – завибрировали. Сначала едва заметно, потом с все большей амплитудой и частотой.
Плохая примета, когда путники начинают так делать.
Я-то всего лишь почувствовал сильную боль в запястье, будто его свело судорогой, и больше ничего. Вокруг же происходило что-то не то. Вопя, как ошпаренный, Рыбачка шагнул к выходу из зала, рухнул на колени, а потом лицом вперед, и затрясся в припадке – тело его выгибало дугой, он бился о пол, глаза выпучились.
Заур замер куском мрамора, от которого отсекли все лишнее. Он не дышал, не моргал даже.
С законниками и гостями страны творилось черт знает что. Кто-то рыдал, размазывая сопли по роже, другие хохотали взахлеб. Один палач, низенький, чернявый – из рыдающих – ударил другого, уже икающего от смеха, ножом в живот, чем вызвал у жертвы новый приступ веселья. Это было дико: рукоять финки торчит из брюха, а палач никак не уймется, все ему забавно. Рыжий парень из «3+2» – как тут оказался, «наших» ведь выгнали? – поднял с пола здоровенный матово-черный пистолет, брошенный кем-то из «серых пиджаков». Сунув ствол весельчаку в рот, он нажал на спуск.
Грохот выстрела разбудил меня, хоть я и не спал.
Надо действовать! Пора покончить с этим массовым психозом! Это же тварь зеленая нанесла ментальный удар. Я метнулся к Рыбачке – не очень-то удобно бегать со стянутыми за спиной руками – и пнул его ногой в бок:
– Гордей, хорош припадочного корчить! Вставай!
От боли в запястьях я зашипел – на миг показалось, что кость треснула. Потом стало чуть легче. К моему удивлению, пинок помог – Рыбачка прекратил извиваться выброшенным на берег угрем, на красном от напряжения лице появилось осмысленное выражение.
Один вроде оклемался, уже хорошо. Следующий пункт нашей программы – палач Заур. Его я ткнул плечом в грудь. Очкарик неожиданно легко подался назад и рухнул навзничь – вот только на пол упала уже не статуя, а нормальный человек, что и требовалось.
От боли я стиснул зубы. Надо снять наручники как можно скорей. Нерв там, что ли, защемило?..
– Край, что здесь… – потирая ушибленный затылок, начал было Заур, но тут же замолчал.
Быстрого взгляда по сторонам ему хватило, чтобы оценить обстановку и принять решение. «Микро-узи» затрясся, выпуская очередь за очередью. Сначала лопнула мембрана на левом боку путника, потом пули отрикошетили от костяной пластины, успевшей прикрыть мембрану справа.
Вибрации прекратились, ментальная атака сорвалась.
Рыжий парень удивленно уставился на пистолет в руке. Его тотчас обезоружил тот самый чернявый палач, что ударил коллегу ножом. Рыжий дернулся – и тут же получил рукояткой по
