десяти метрах от замерших Парфёнова и Ерофеева. Гогот не утихал. Амплитуда колебаний дома заметно увеличивалась – казалось, ещё секунда, и здание рухнет. Шум нарастал. Когда он достиг критической громкости для ушей Парфёнова, Лёха заорал, вырвался из цепких рук Ерофеева и, не оглядываясь, подвывая и спотыкаясь, побежал в сторону метро.
Странная болезнь
Наташа сидела на мягкой кушетке прямо за дверью врача. Она уже очень устала от всех тестов и головоломок, которыми два часа её мучал этот доктор, но совсем не капризничала, чтобы не расстраивать маму. Отсюда ей было прекрасно слышно, о чём идёт разговор.
– Я не знаю, как на это всё реагировать! Вот эти её странные слова и поступки! Ни минуты покоя! А вчера!
Наташа улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер.
Ей показалось, что люди вокруг слишком грустные, и она, взяв ножницы, состригла все нарциссы с клумбы около их дома и раздавала цветы прохожим на остановке электробуса.
– А что она сегодня с утра отчебучила! – продолжала причитать мама. – Взяла в прокате велосипед с прицепом, поехала в больничный парк и катала вдоль пруда гуляющих там пациентов!
А на прошлой неделе праздник для соседских детей устроила прямо у нас дома, пока мы на работе были! Мы ещё три дня убирали после этого нашествия!
У неё же ещё вся жизнь впереди, доктор! Как ей жить? Может, таблеточки пора прописать? Вон, старшая моя дочь в её годы уже и это пила (мама стала загибать пальцы и говорить сложные названия лекарств), и это, и это. А Наташе уже двенадцатый год, а вы ей ничего не прописываете! А она как дурочка ходит целыми днями и смеётся, на неё люди пальцем показывают.
Психиатр посмотрел на Наташину маму.
– Знаете, я хочу вам кое-что сказать. И боюсь, что вы можете мне не поверить. У вашей дочери однозначно нет никакой умственной отсталости и депрессии точно нет.
Мама дёрнулась и схватилась за сердце.
– Как нет депрессии? У меня же есть! И у отца! Даже у Ванечки уже проявляется! Доктор! Как мы соседям-то в глаза смотреть будем?
– Но она определённо больна, – невозмутимо продолжал доктор.
Мама замолчала и выжидающе уставилась на доктора.
– Это очень редкое в наши дни заболевание, и встречается оно не чаще чем у одного человека на несколько тысяч. Вы догадываетесь, что это?
Мать побледнела ещё больше.
– Мужайтесь, Алла Дмитриевна. Ваша дочь больна счастьем!
Муки выбора
Зал был полон мужчин. Высокие красавцы и толстенькие коротышки, блондины и смуглые усачи – плотно стоящие в толпе, они переминались с ноги на ногу, перешёптывались и поглядывали на дверь в противоположном от сцены конце зала. Наконец дверь распахнулась, и вошла женщина. Обычная женщина. Мужчины замолчали, пристально всматриваясь. Задние ряды становились на носочки, стараясь разглядеть её как можно лучше. Счастливчики в первых рядах, не стесняясь, заглядывали в глаза и пытались уловить запах её духов. Женщина молча прошла по дорожке, поднялась на
