выйди что ли, что скаж-ж-жу, – терял терпение Маркиз, повышая голос.
Люська выскочила из коробки и заорала на весь цех, разбудив Володьку.
– Брысь отсюда! – заорал и Володька. – Зима на дворе, а они шляются! Покоя от вас нет!
Видя, что кот отбежал, но и не думает уходить, Володька нашел какую-то железяку и запустил ею в Маркиза. Попадание было точным. Кот, взвыв от боли и прижав уши, помчался к лазейке.
Но через час заявился опять. Словно ждал, когда Володька пойдет открывать ворота. Рассчитывать теперь Люське приходилось только на себя. Люська шипела на него из коробки, а сама лихорадочно думала: «Кричать – бесполезно. Володька в другом конце цеха. Придется драться с этим уродом». Разжатой пружиной Люська вылетела из коробки и с истерическим воплем ринулась в бой. Но Маркиз и не собирался драться. Он ловко уворачивался от ее атак, но и не убегал далеко. Люська орала, что было мочи, кидаясь на Маркиза, а он только ухмылялся, отбегая в сторону, и твердил свое:
– Да не ори ты! Давай лучше поговорим…
Люська устала, и решила пойти на хитрость: завязать разговор, чтобы хоть немного передохнуть.
– Ну ладно, говори, – снизошла Люська.
– Предлагаю лапу и сердце!
– Эту песню я уж-ж-же слыш-ш-шала, – зло прошипела Люська в ответ. – Ничего нового не придумал?
– Не перебивай, – шикнул на нее Маркиз. – Ну, с-с-сама подумай, з-з-зачем тебе этот бабник и пьяница? – шипел Маркиз.
– По мне – лучше пьяный русский голубой, чем трезвый перс! – злобно проорала Люська.
– О! Да ты националистка! – удивился Маркиз.
– От такого же слышу!
– А что такого я сказал? – опешил Маркиз.
– Как русский голубой, так сразу – пьяница? Можно подумать, что среди вас, персов не бывает валерьяночников?! – уже истерически вопила Люська.
– Да кто же не знает, что твой Василий больш-ш-шой любитель выпить? А что он еще и гуляка, так об этом тебе самой лучше всех известно!
– Сам дурак!!! – задетая за самое больное, угрожающе выгнула спину Люська.
– Люс-с-ся! Не з-з-ли меня лучш-ш-ше! – вызверился Маркиз. – Мое терпение не ж-ж-ж-железное!
Разговор грозил вот-вот перерасти в побоище.
– Подушка диванная!!! Директорский прихлебатель! – по-бабьи истерически вопила Люська.
Этого Маркиз не выдержал и накинулся на нее, чтобы поставить на место эту охамевшую, но красивую и в гневе кошку. Как-никак с котом все же разговаривает! Люська, презрев всякую субординацию полов, не уступала Маркизу. Они клубком катались по цеху, шипя, рыча и царапая друг другу морды. Шерсть летела клочьями.
– Вот ведь ирод проклятый! – прибыла, наконец, помощь в лице Володьки.– Ну, нигде от него покоя нет! Везде успевает! – Володька опять запустил чем-то в Маркиза, от чего тот моментально скрылся.
Маркиз, как у себя дома, хозяйничал во всех
