Что предпримем, товарищ инспектор уголовного розыска?
Лева хотел изложить свой план, вовремя вспомнил указание Турилина и сказал:
– Мне Константин Константинович запретил пока на ипподроме появляться.
– Костя? Испугался за тебя, значит? – Следователь снял телефонную трубку, начал набирать номер. – Сейчас мы с ним посоветуемся.
Лева не удивился, что следователь называет Турилина по имени. Все старики друг друга знают. Кости, Вани, Васи. Либо они вместе строили и копали, либо воевали. Все друг другу обязаны по гроб жизни. Если не один другого вытаскивал из-под огня, значит тот вытаскивал из иного месива его брата. Почему-то по служебным вопросам они разговаривали всегда сугубо официально, и Лева не удивился, когда, соединившись с полковником, следователь сказал:
– Константин Константинович? Здравствуйте. Из прокуратуры города…
Глава седьмая
Нина работала на кругу. Двухлетний жеребенок, которого она водила по дорожке шагом, поступил на ипподром с завода в апреле, сейчас июль, жеребенку пора участвовать в бегах, а он рысь как следует не освоит. Четверть круга пройдет – запрыгает, галопом ему хочется. Не понимает, что он рысак, да еще королевских кровей, должен осенью по своему возрасту выигрывать, он же все балуется, даже по седьмой группе проигрывает. Сейчас опять, словно впервые услыхал воробья, закосил, зафыркал, прыгать его потянуло, Нина строго одернула жеребенка, заставила идти шагом.
Как всякая женщина, Нина мгновенно почувствовала внимание к себе писателя. Ей нравилась его фигура, изящный костюм, нравилась стеснительность, постоянный вопрос в глазах, голубых, мальчишески наивных. Когда там, на аллее ипподрома, Лева поднял решетку, посмотрел на Нину с отвращением, начал говорить обидные слова, она потеряла голову. К сожалению, ей часто приходилось давать отпор мужчинам, особенно в первые месяцы работы на ипподроме. Но те, прежние, ждали от нее удара, даже признавали ее право на физическое сопротивление, встречали его подготовленными, с шуткой или пьяной руганью, защищались. Лева упал, так как не ожидал ничего подобного. Она бежала, бежала и плакала. В глазах его она увидела презрение. И этот взгляд больнее всего оскорбил ее. Бессонной ночью эмоции постепенно утихли, уступили место рассудку. Писатель что-то разузнал, значит выведывал за ее спиной. Кто-то из работников мог видеть ее у этого люка. Писатель теперь собирает материал для газеты, то есть собирается сделать то, чего Нина более всего боялась – огласки, тенденциозной, обывательской, грязной оценки происшедшего. Увидев его в кабинете, Нина снова захотела поднять руку, следователь за спиной вовремя закашлялся, а то быть бы беде.
Она послушно сидела в коридоре прокуратуры и ждала. Журналы лежали у нее на коленях, она их даже не развернула. Лева все не выходил, она радовалась отсрочке, ведь необходимо подготовиться. Как теперь вести себя с ним? Значит,
