даже приличный.
Я лишь кивнула в ответ, стараясь переварить неутешительную информацию. Одно дело – размышлять, что когда-нибудь все мы обязательно умрем, и совершенное другое – осознать, что близкий человек может уйти в любой момент, и ты ничего с этим не можешь сделать. А самое ужасное – чувствовать за это вину. Я ощутила ее неприятный укол, но тут же вспомнились слова Александра о проклятьях и отравлениях, и неприятные ощущения притупились. До поры.
«Еще не ясно ничего», – успокоила я саму себя и осторожно поинтересовалась:
– А почему это случилось?
– Следов отравления мы не обнаружили, первичная проверка на проклятья тоже не дала результатов. Но еще не все результаты анализов получены, так что дать точный ответ смогу вам не раньше следующей недели, – ответил он. – Я же, опираясь на собственный опыт, больше склоняюсь к тому, что возраст и неумеренные нагрузки на работе взяли свою плату, только и всего.
Снова качнула головой соглашаясь. Жаль, легче не стало.
– К ней можно? – с надеждой спросила я.
Доктор сверился с наручными часами.
– Вполне. Процедуры уже завершились, и она должна быть абсолютна свободна. Палата триста тридцать пятая этажом ниже, – сообщил доктор, а после того, как я его поблагодарила и поднялась, напутствовал: – Только главное, не давайте ей переживать. Сильные эмоции пагубно влияют на терапию.
Я приняла информацию к сведению и отправилась по указанному маршруту.
По пути размышляла, как сообщить бабуле обо всем произошедшем, задать все мучающие сознание вопросы, и при этом не сильно расстроить. Головоломка, которую решить никак не получалось. Поэтому решила действовать по обстоятельствам.
Тяжело вздохнув, я решительно постучала в нужную дверь, а после раздавшегося «входите», распахнула деревянное полотно. При этом постаралась натянуть на лицо приветливую улыбку.
Палата больше напоминала гостиничный номер на одного человека. С телевизором, холодильником и мягким креслом для отдыха у окна. На столе рядом с ним стоял свежий букет белых роз. И только высокая больничная кровать, на которой полусидела бабушка, и несколько подключенных к ней и попискивающих приборов напоминали, что мы в больнице.
– Привет, – поздоровалась я, подойдя ближе.
– Здравствуй, родная, – с облегчением выдохнула бабуля и попросила: – Садись рядом, мне нельзя вставать.
Я коротко кивнула и поспешила придвинуть притаившийся у двери стул к кровати.
– Ты как? – участливо поинтересовалась я, пристально ее разглядывая.
Та хоть и была излишне бледна, выглядела вполне бодро. Даже смогла собрать волосы в привычную высокую прическу.
– Нормально, насколько это возможно, – отмахнулась от вопроса бабушка и неожиданно строго посмотрела на меня. – Виктория, я хочу услышать
