«Третьяковка» и другие московские повести. Елена Степанян

      И умер он!

      . . . . . . . . . . .

      А царь Манассия в темнице,

      Как ни старается,

      Не может умереть.

      – Какие-то есть жилы на руке…

      Их можно

      Перекусить – и кровью изойти.

      Но в этой темноте – как их отыщешь?

      Пустое дело, нечего стараться.

      Решает он от пищи отказаться,

      Которую тюремщики швыряют

      К его ногам, – и на десятый день

      Смерть придвигается уже вплотную.

      Да, здесь она, за дверью – и сейчас

      Войдет.

      Но почему-то

      Она уже не кажется желанной,

      И лютый страх опять владеет им,

      И он уже готов кого угодно

      Взамен себя послать в ее жерло:

      Пусть дочери идут,

      И сыновья,

      И жены царские,

      Друзья и слуги!

      И весь народ земли, его рабы,

      Пускай в колонну строится,

      И пусть

      Его ведут служители Молоха

      В пылающую печь – насытить смерть!