беглый выглянул на сцену,осталось только горести руками развести,
и выйти с мыслью простенькой за стену.
А там погода ясная закружит колдовством,
вернулось то, о чём зимой мечталось,
весна нас очарует небывалым озорством,
загнав в тупик болезни и усталость.
Уйдут на север вьюжные, холодные ветра,
рассядутся на лавочках бабульки,
исчезнут все угрюмые сугробы со двора,
и песнь споют прощальную сосульки.
Вдвоём мечтами тешимся, и смуту переждём,
уедем скоро в призрачное счастье,
умоемся апрельским неожиданным дождём
и вскоре позабудем о ненастье.
Две семёрки
До трёх семёрок нынче не дотянешься душой,
хороший был портвейн,
куда всё делось?
В поилки мы ходили, как слоны на водопой,
и пить другую гадость не хотелось.
За рубль полновесный, день казался миражом,
в висках бурлила кровь от умиленья,
заканчивали вечер беззаботным виражом
без Божьего указа и веленья.
Как жаль, что все хорошее осталось позади,
стремглав в рутине годы пролетели,
портвейн тот в магазине не пытаемся найти,
ведь мы от сказок скучных отрезвели.
И шалости былые не оставили следа,
в потоке лживых слов уже не млеем.
ведь в будущем нас ждёт неотвратимая беда,
но всё же мы о прошлом не жалеем…
Пленительное счастье
Ну, где же ты, пленительное счастье?
года летят зигзагом семимильным,
глядишь в окно, а там опять ненастье,
и нет поблажек возгласам умильным.
Туман прикрыл божественные створки,
в пути нас ожидают лишь потери,
порвём штаны, съезжая задом с горки,
признав своё отступничество в вере.
Никчёмные герои правят миром,
лишь думая о собственной наживе,
вольготно меньшинству и тем «кумирам»,
что вовремя свалили на Мальдивы.
У них штанов немерено в заначке,
но совесть растеклась по грязной луже,
а мы решаем сложные задачки,
стянув ремень на поясе потуже…
Сосулька
Хрустальная сосулька – не последняя на свете,
от горькой неизбежности слезами потекла,
под крышей у крыльца холодный дует ветер,
поэтому красавица пока ещё жива.
Я сыт до отупения февральской канителью,
в которой очень долго без удобства пребывал,
бранился с надоевшей до оскомины метелью,
но утром перекраивал заснеженный завал.
Пришло другое время, даже градусник очнулся,
но нет ещё в округе настоящего тепла,
а сад уже на радостях почти переобулся,
и стонет без работы поредевшая метла.
Я знал, что так случится —
и дождям открыты
