опустился в кресло и закрыл глаза. Часы пробили девять утра.
– Случившееся – моя вина. Дай мне отставку.
Я стояла, затаив дыхание, в шоке от всего разговора. А после заявления коменданта охнула вслух. На меня, подсматривающую в щёлку, сразу метнулись два горящих взгляда.
– Ой…
– Кадет Арно? – ректор, подняв брови, смотрел на меня. – Что вы здесь делаете?
Ну всё. Даже если у меня был шанс, то теперь ко всему прочему добавился выговор за подслушивание. Что ж, чему быть, того не миновать. Я открыла дверь и, собравшись силами, шагнула в кабинет.
– Не хочу выходить замуж, – выпалила я, а потом осознала, что сказала. – То есть, здравия желаю, эн Фиорн! Разрешите доложить…
– Ну-ну… – ректор подошёл ко мне и по-отечески похлопал по плечу. – Да вы у нас герой, кадет!
Я подняла взгляд на ректора и заглянула в его чёрные, как ночь, глаза. Он смотрел на меня с сожалением и сочувствием. Так меня не собирались ругать?
Я набрала в лёгкие воздуха, будто набрав уверенности, но голос все равно дрогнул:
– И за героизм, конечно, отчисляют, эн Фиорн?
Ректор переменился в лице. А я почувствовала, как огненный взгляд коменданта прожигает во мне дырку.
– Надо же, – усмехнулся эн Фирон. – А ваши родители описывали вас как ранимую девушку, которая не может за себя постоять. Что ж, проходите, кадет Арно. Присаживайтесь, нас ждёт долгий разговор.
Ректор помог мне сесть на кресло напротив стола и вернулся на свое место.
– Эн Гордин, вы тоже не стойте. В ногах правды нет, тем более вы – активный участник событий.
Следующие полчаса отвечала на вопросы и рассказывала, как все произошло. От волнения жутко потели ладони, и я замучилась вытирать их об юбку.
В какой-то момент комендант не выдержал и протянул мне свой платок.
– Мне жаль ваше платье, кадет, – сказал он. – Оно вам к лицу.
Я смутилась этому внезапному комплименту и взяла платок, едва коснувшись кончиками пальцев его ладони. Никогда не верила во всякие «разряды при прикосновениях», но тут меня пронзило так, что я вздрогнула.
Ректор в ответ на это нахмурился и строго посмотрел на коменданта. Эн Гордин выдержал этот тяжёлый взгляд и еле заметно покачал головой.
Что за игры в гляделки? У меня создавалось стойкое ощущение, что этот молчаливый диалог напрямую касался меня. Но, видимо, посвящать меня в это никто не собирался, поэтому я продолжила рассказ:
– А потом увидела эту чёрную гарпию. Она летела прямо на меня, – будто вновь переживая тот момент, я чувствовала, как пальцы покалывает от жара. – Я испугалась. И… Я… Я выпустила огненный шар. И он получился очень большой. Не такой, как всегда. Огромный. Наверное, это из-за того, что сильно испугалась. Он снес гарпию, а дальше я не помню, что было.
Когда рассказывала про огненный шар, брови ректора поползли вверх, а после упоминания о том, что он получился большой, эн Фиорн
