Удобно устраиваюсь в плетеном кресле у окна и открываю приложение на телефоне, которое посоветовала мне Лейла. Бренда слегка пугается, когда я подключаю внешний микрофон.
– Вы не возражаете, если я все запишу? – Я ободряюще улыбаюсь.
– Конечно. – Ясно, что она думает совсем другое. – Вы, значит, хотите сделать подкаст? Я, честно говоря, не сильна во всех этих современных штуках…
Мне хочется сказать, что я тоже занимаюсь подобным впервые. Но молчу. Это будет непрофессионально.
Бренда осторожно садится в кресло напротив, слегка морщится.
– Проблема с бедром, – поясняет она и жестом приглашает попробовать круассаны и булочки на стеклянном журнальном столике. – Берите сами. Кофе хотите?
Я не отказываюсь, прошу черный, без сахара. Бренда наклоняется, чтобы налить мне чашечку. Очень хочется помочь, но боюсь ее обидеть. Поэтому налаживаю телефон и ставлю на столик небольшой штатив. Вчера я проверяла, как все работает; звук записывается на удивление хорошо. Выбираю правильный угол наклона микрофона.
– Спасибо, что согласились встретиться… – Смотрю, как Бренда пододвигает ко мне чашку с кофе. – Мы, конечно, говорили по телефону, но очень приятно увидеть вас.
– Взаимно. – Она улыбается, облокачивается на спинку кресла.
Я рассматриваю комнату. Фотографий детей и внуков не видно. Нет и свадебных снимков. Никаких подсказок – на что похожа ее жизнь? Домик маленький, самый обычный, с красивым видом, хорошеньким садом, но он слишком далеко от города, высоко над его крышами. Она старается изо всех сил не смотреть на стоящую перед ней технику, взгляд сосредоточен на мне.
– Такой интересный и запутанный случай… Очень жалею о том, что не успела разобраться в нем до выхода на пенсию. Эти девушки прямо растворились.
– Вы могли бы точно вспомнить, что произошло той ночью?
Бренда делает глоток кофе.
– Звонок в службу экстренной помощи поступил примерно в час двадцать. – Говорит она уверенно, и я удивляюсь, что она помнит так хорошо детали. У нее же была, наверное, не одна сотня дел. Просто именно этот случай не дает ей покоя. Загадка, которую она так и не разгадала… – Звонил местный житель по имени Ральф Миддлтон; по его словам, он случайно оказался на месте происшествия. В разбитой машине был только водитель, восемнадцатилетняя Оливия Ратерфорд. Самостоятельно выбраться из автомобиля она не могла, пришлось вызывать спецслужбу и разрезать металл, чтобы ее высвободить… На тот момент трудно было предположить, что в машине мог находиться кто-то еще.
– Ясно… – Отламываю кусочек миндального круассана. – А в какой момент вы поняли, что подруги Оливии тоже были в машине?
– Моему коллеге на следующий день позвонил отец Салли Торн и сказал, что дочка не вернулась домой.
Круассан мгновенно теряет вкус, делаясь похожим на картон, когда я представляю, как Финн в подростковом возрасте вдруг не придет ночевать. Что бы со мной творилось! Мой замечательный,
