обвел взглядом всех и опустил глаза. И наконец, Уве-Йорген: остановился у двери, резко нагнул голову, здороваясь, и щелкнул каблуками. Улыбнулся, как показалось Шувалову, чуть вызывающе, но, возможно, на самом деле это было и не так, – и сел, отодвинув кресло от стола, закинул ногу на ногу, поднял голову и стал глядеть в потолок. Капитан Ульдемир кивнул Шувалову: можно было начинать.
– Я попросил бы вот о чем, друзья мои: пусть каждый не только сообщит свое решение, но и по возможности мотивирует его.
– Никодим, – сказал капитан. – Прошу.
Иеромонах усмехнулся.
– На все есть воля, – сказал он.
Наступила пауза. Потом Шувалов сказал:
– Ну, пожалуйста, мы ждем.
– Я все сказал, – ответил Иеромонах.
– Ах да, понял… – проговорил Шувалов, смутившись.
– Второй пилот! – вызвал Ульдемир.
– Смелый рискует сразу, – сказал Питек, – трус уклоняется. Трус гибнет первым. У меня все.
– Инженер?
Гибкая Рука встал.
– Не надо думать о себе. Надо – о племени. – Он смотрел на Шувалова. – Это твое племя. Думай. Мы выполним.
– Штурман, твое слово.
– Мы стоим там, – медленно молвил спартиот, – откуда нельзя отступать. Иначе люди будут смеяться, вспоминая нас. Даже если их не останется – будут смеяться.
– Кто же? – не понял Аверов.
– Однажды я уже погиб, – сказал грек. – И я тут.
– Уве-Йорген?
– Я рыцарь, – ответил тот. – У меня может быть только один ответ, профессор. Но мне хотелось бы слышать мнение нашего капитана.
– В молодости, – сказал Ульдемир, не обидевшись за некоторое нарушение этикета, – я прочитал у одного писателя хорошие слова: что бы ни случилось, всегда держите в лоб урагану.
Уве-Йорген удовлетворенно кивнул.
Несколько секунд продолжалось молчание. Потом Шувалов поднял голову.
– Капитан, в таком случае прикажите начать монтаж установки. Сейчас же, а не тогда, когда предполагалось.
Гибкая Рука резко повернул голову.
– Еще до торможения? Опасно, профессор! При перегрузках…
Шувалов покачал головой.
– Понял! – воскликнул Уве-Йорген. – Перегрузок не будет, не так ли? Атакуем с ходу?
– Так будет лучше, – сказал Шувалов. – Если мы сохраним теперешнюю скорость, выбросы могут и не зацепить нас. Если только вы обеспечите точность наведения при движении по касательной.
– Чему-то ведь мы все же научились, – сказал Питек.
– Разговоры! – сказал капитан Ульдемир. – Приступить к монтажу! Хвалиться будем потом.
Ощущение опасности, как ни странно, придало людям бодрости. И в первую очередь – экипажу: опасность – это было что-то из прошлого, из молодости, из той жизни,
