замирали на месте.
Толпа ликовала. Тут и там раздавались колкие насмешки, свист и раскатистый гогот. Дряхлый старикан с блестящей, словно дно медной тарелки, лысиной громко и сбивчиво, с заметным трудом перекрикивая общий гам, допытывался у соседа, все ли видят то же самое, что и он, или вопиющее распутство причудилось на склоне лет только его дурному глазу.
В общем, сами того не желая, мы с эльфом производили настоящий фурор.
Тройка молодых девиц с большими плетеными корзинами, доверху полными разноцветного тряпья, топтались у дальнего края сборища незваных зрителей и с интересом поглядывали в нашу сторону. Смущенно хихикая, они то и дело отворачивались, взволнованно хватали друг друга за тонкие кисти и наперебой шепотом пересказывали увиденное. После каждого обмена впечатлениями компания барышень щедро рассыпалась всплесками застенчивого смеха. Девушки кокетливо прикрывали лица ладошками, а когда любопытство все же брало верх над стеснением, вновь опасливо и как бы незаметно подступали на полшага.
Не успел я опомниться, как ко мне вплотную подбежал крохотный босоногий мальчуган, обнажил беззубый рот в глуповатой улыбке, ткнул в меня кулачком и, весело выкрикивая что-то шепелявое и крайне неразборчивое, стрелой припустился обратно к ватаге таких же сорванцов. Чумазая шпана, заливисто улюлюкая, громкоголосой каруселью закружила поодаль, не решаясь подойти к угрюмого вида чужакам близко. Кто-то из сторожил Тари-Сахина принялся оговаривать беснующуюся ребятню, не забывая притом коситься в нашу сторону, рьяно высказывая собственное мнение об отсутствии всякой совести и постыдных манерах нынешних времен. Вдобавок к случайной публике, из дверей таверны с задорным гиканьем вывалилась компания засидевшихся пьянчуг и принялась гомерически хохотать, тыча в нас пальцами и перекидываясь между собой шуточками не самого скромного толка.
Повсеместному веселью не было предела.
– Что делать-то теперь? – сдавленно шепнул я, поглядывая на эльфа.
– Как что? – хитро прищурился Давинти. – Лично я собираюсь довести спектакль до апогея, а затем… – он выдержал многозначительную паузу, – занавес. Толпа рукоплещет, дамы падают в обморок… Во всяком случае, именно так обычно происходит, когда я покидаю сцену.
– Угу, – недоверчиво буркнул я. – Ты ведь, наверняка, всегда выходишь на подмостки исключительно без порток.
– Ну, – хихикнул тил, – бывало и такое. Мне не привыкать. А вот ты, мой робкий рогоголовый друг, можешь остаться и понаблюдать за работой мастера. Я позову, если мне невзначай потребуется помощь.
Поэт лукаво подмигнул, откашлялся, прочищая горло, и набрал полную грудь воздуха.
– Добрые жители благословенного Тари-Сахина! – помпезно, стараясь придать голосу как можно белее величественный тон, во все горло заорал Давинти. – Позвольте представить вашему досточтимому
