апреля был запланирован трехдневный визит Горбачева в Гавану, где он должен был встретиться с Фиделем Кастро. В понедельник, 27 марта, Буш направил советскому руководителю секретное письмо: «Трудно совместить ваши лозунги… с фактом непрекращающейся серьезной помощи Никарагуа, оказываемой Советским Союзом и Кубой. Ведь реальной военной угрозы, оправдывающей эту помощь, не существует. И сейчас, в момент, когда мы четко определили новый курс, ваша помощь почти наверняка будет направлена на подрыв (наших) дипломатических усилий.
Продолжение (подобной) практики в регионе, представляющем для США жизненно важные интересы… неизбежно отразится на природе (американо-советских) отношений… Инициатива Советского Союза и Кубы по прекращению помощи, подогревающей вооруженный конфликт в данном регионе, окупится серьезными дивидендами доброй воли Соединенных Штатов. Эта инициатива будет означать, что Советский Союз готов способствовать политическому урегулированию обстановки в регионе не только на словах, но и на деле».
Получив письмо Буша, Горбачев вылетел на Кубу. Во время их личных бесед Кастро перечислил достижения социализма на Кубе, а затем начал задавать Горбачеву колкие вопросы о перестройке, которая, по его сведениям, буксует. Правда ли, что рабочие боятся безработицы? Растут коррупция и преступность? Сахара нигде нет в советских магазинах? (Сахар был основным продуктом кубинского экспорта в Советский Союз.)
Горбачев сменил тему. Он отметил наступившее улучшение в отношениях между Востоком и Западом и подчеркнул необходимость ослабить трения между Кубой и Соединенными Штатами. Кастро высказался без обиняков – он не нуждается в советах сидевшего перед ним новичка. «Я знаю янки!» Буш и его окружение мало чем отличались от ультрамилитаристской «клики» Рональда Рейгана.
Памятуя о письме Буша, Горбачев неоднократно пытался затеять разговор о поставках кубинского оружия левому режиму сандинистов в Никарагуа и сальвадорским повстанцам. На этот раз тему сменил Кастро. Он был возмущен тем, что американское правительство субсидирует телестанцию кубинской эмиграции – «ТВ Марта»,– которая со дня на день должна была начать передачи из Флориды, сея капиталистическую и империалистическую пропаганду. Это «новая провокация против нас», «акт еще более злостный, чем психологическая война».
Кастро предложил «услугу за услугу»: если Горбачев надавит на янки, чтобы те закрыли «ТВ Марта», то Куба может пойти на сокращение «братской помощи» сандинистам. Горбачев обещал, что потребует от Вашингтона соблюдения принципа полного невмешательства. Кастро подался вперед и бросил в лицо Горбачеву:
– Я не о том говорю!
Он не желал обсуждать туманные «принципы», ему надо заткнуть глотку «ТВ Марти»!
При встрече Горбачев и Кастро обнялись. При расставании лишь обменялись рукопожатием. Горбачев публично осудил «экспорт революции и контрреволюции», подразумевая
